Чайковская - Unknown

– О чем это вы? – не понял их спора хозяин, тоже внимая беседе супругов.

– О «куламоэно»* – месте вечной жизни. Оно якобы существует на том

материке, – презрительно пояснила Ормона, всем видом показывая, что не верит

ни единому слову предания. – По мнению Паскома, оно спрятано где-то в горах

Виэлоро. Нынче людям так хочется жить вечно: они перестали помнить о том, что ради этого нужно постараться и просто не забывать то, что было с ними до

сна. Все они сейчас похожи на тяжело больных, у которых поврежден мозг.

Просыпаясь каждое утро, такие недужные не помнят ничего из собственного

вчера. Так было… с одним моим родственником, – после секундного

замешательства, фразу она договорила скороговоркой, и Нат понял, что жена

Сетена не хотела бы развивать эту тему о собственной матери, которая остаток

жизни после родов провела в иллюзорном мире и даже не подозревала, что у нее

есть дочь. Пожалуй, что тайна Ормоны была известна одному Нату, ведь он

узнавал не только то, что говорится вслух…

________________________

* «Куламоэно» – (орийск) «исцеляющий смерть». Как и большинство слов в

грамматике ори, это понятие состояло из двух частей, являющихся по

отдельности самостоятельными лексемами: «кула» – «исцелять», «моэна» –

«смерть». По тому же точно принципу организовались составные названия и

имена ори: Танрэй (Вечно Возрождающаяся), Кронрэй (Возродивший Время), Тессетен (Черный Горизонт), Теснауто (Черная Ночь) и т. д. Построенный на

той же основе язык аринорцев поэтому мало чем, кроме произношения, отличался от языка южан, только в написании они используют разбивки

понятий на два слова, например, Тес-Сетен, Танэ-Ра, Ко-Этл и проч.

– В сказках «куламоэно» – это просто источник, из которого пьешь и засыпаешь

навечно, но не умираешь, а видишь сны, – терпеливо пояснил Тессетен. –

Может быть, все люди уже давно выпили из этого источника?

Ал ответил смешком, а Ормона резко отвернулась.

– Но Паском, – продолжал друг хозяина, – твердит о чем-то ином. Это место, где постигаешь устройство всего мира, себя, и где обретаешь истинное

бессмертие. Учитель хочет, чтобы мы не только обжили те края, но и

попытались найти «куламоэно». Не зря же о нем упоминали древние аллийцы –

вспомни легенду Теснауто, когда подразумевалось, что этот источник позволял

им перемещаться в пространстве.

Мрачный потолок пещеры становился все ниже, изредка прорываясь дырами в

небеса, будто источенная пемза. Голоса отскакивали от стен, сливаясь с цокотом

волчьих когтей по камню.

– И отныне будет в жизни все прекрасно! – пропел Ал, чтобы завершить

бессмысленный спор Сетена и Ормоны, которая уже приготовилась дать отпор

доводам мужа. – Теперь идем тихо, иначе пропустим поворот, где я это слышал.

В одиночку это было жутковато…

И тут все они услышали то, ради чего явились в пещеру.

Словно бы из самого чрева Земли начал исторгаться странный звук, похожий на

«айх-х-х-х!» Он шел внутрь галереи через трещину в полу и в течение минуты

не прерывался ни на мгновение. Но не сам звук, а состояние, которое он

навевал, вызывало у людей озноб на коже. Безотчетный страх и головокружение

завладевали человеком так же внезапно, как только он начинал слышать эти

звуки.

– Что это?– прошептала Ормона, прижимаясь к Сетену, и тот машинально обнял

ее, отыскивая взглядом источник опасности. – Отсюда нужно уйти, Ал, Сетен!

Отсюда надо уйти сейчас же!

Волк чуял запах ее ужаса, и с одной стороны его веселило, что хоть что-то

смогло сбить спесь с жены хозяйского друга; но с другой Нат был с нею

согласен: это место не для живых.

Вдоволь налюбовавшись их страхами, Ал рассмеялся, как будто сам же и

подстроил все эти необычности ради розыгрыша:

– Мои суеверные друзья, это всего лишь пустоты, образующиеся при сдвиге

земной коры. Теперь здесь проходит разлом. А тысячу лет назад тут, под этим

самым местом, была не пустота, а… что-то другое…

– Что – другое? – в один голос спросили супруги.

– То, что по моим подсчетам осталось примерно в центральной части Олумэару, на перешейке двух его материков. Раньше там были мы.

– Как так? У экватора? – уточнил Сетен, уже не столь настороженно поглядывая

в расщелину.

– Тот удар послужил катализатором, – глаза Ала привычно засветились, как

всегда, когда он начинал делиться своими гипотезами. Он ударил кулаком о