Чайковская - Unknown

трезубец – так причудливо разрушила камень воздушная эрозия: три неровных

узких столба сходились наверху полуарками и сливались со скальной породой.

Многие считали, что это творение человеческих рук, а не природы.

– Вам с Ормоной надо услышать это самим. Тогда, может быть, поверите.

Супруги переглянулись и пожали плечами. Ормона бросила сандалии в песок, чтобы обуться, уж очень острыми были разбросанные всюду обломки

базальтовых глыб.

– Когда отправляетесь? – сдерживая огорчение, тихо спросил Ал хмурого

приятеля.

– После праздника Теснауто. Уже все подготовлено. Я, братишка, хотел бы тебя

попросить, чтобы ты переехал в наш дом, когда мы…

Он не договорил и внимательно глянул из-под косм. Ал хлопнул его по плечу:

– Ну конечно, если нужно!

Нат заметил и молниеносный цепкий взгляд Ормоны, который та бросила в

сторону мужчин, и потрусил слева от хозяина, прислушиваясь к беседе.

– Вы вернетесь?

– Во всяком случае, я на это надеюсь, – Сетен размеренно перешагивал с камня

на камень. – Если на Рэйсатру и в самом деле окажется лучше, чем здесь, то

кому-то из нас придется вернуться хотя бы за вами, оставшимися.

Рэйсатру… Чем-то знойным и далеким повеяло от этого слова. Нат потянул

носом. Да, там живут невиданные звери, там люди ходят полуголыми круглый

год, а отделяет «там» от Оритана бесконечная водная равнина. Тем, кто много

жизней подряд провел в Колыбели Вечности, будет нелегко привыкнуть к

чужбине…

Ал вздохнул:

– Жаль, ведь мы с Танрэй собирались затеять свадьбу этой осенью, и я

рассчитывал на ваше присутствие с Ормоной…

Волк загривком ощутил, как вздрогнула жена Сетена. Они еще не видели

рыжеволосую попутчицу хозяина, с которой тот познакомился на лекциях по

естествознанию у Паскома: после «Орисфереро» Ал решил учиться в Новой

Волне и там повстречал Танрэй. Нат обомлел, когда застал их впервые вместе.

Да, это была она, Танрэй. Но в то же время это была не она! В ней словно чего-

то не хватало, важного и неотъемлемого. И дело даже не во внешности – они все

теперь не те, кем были прежде. Дело в том, что внутри. Он помнил Танрэй

высокой черноволосой красавицей с ясно-синими очами глубины

необыкновенной, и в ее глазах читалась тайна веков, великая мудрость всех ее

предшественниц в этой реальности. Что же с нею стало теперь? Маленькая

ладненькая девчонка с задорными рыжими вихрами и зеленовато-янтарными

глазами каким-то непостижимым образом вобрала в себя лишь часть «куарт»

той Танрэй. Где же тогда остальное, главное? Может быть, это ведал только

Паском, который восемнадцать лет назад видел рождение Танрэй и сообщил ее

матери, госпоже Юони, о том, кто эта девочка…

– У вас найдутся гости и повеселей нас, – усмехнулся Сетен и с какой-то

затаенной подначкой окликнул жену: – Ведь верно, родная?

– Вы о чем?

Ормона притворилась, будто шла в задумчивости и не слышала их разговора.

Тессетен неприятно рассмеялся и помотал головой:

– Знаешь, братишка, я, пожалуй, даже хочу уехать отсюда. Не потому, что эта

проклятая война так уж страшит меня – видимо, ей суждено начаться…

Кажется, сам Оритан гонит меня прочь. Он не хочет, чтобы я видел его

угасание. Ты помнишь, на кого я учился в первый раз?

– Конечно!

– А теперь я вижу наш Оритан только серым. Он как будто померк, запылился, покрылся патиной… И даже летом, в белые ночи, он болен так же, как те, кто

его населяет…

– Может быть, вы поговорите о чем-нибудь более веселом? – вмешалась

Ормона, беря мужа под локоть. – Постой! – она вытащила у него из волос еле

видимую пушинку. – Рэйсатру – материк бесконечных возможностей, я

чувствую это, даже еще не побывав там. Оритан мне не забыть никогда, но

сейчас на Рэйсатру есть где разгуляться. Там есть все – только протяни руку и

возьми то, что нужно.

– Паском говорил о другом… – пробормотал Сетен, опуская голову.

– О горах Виэлоро?

– Да.

– По-моему, это просто одна из древних аллийских сказок.

Волк прислушивался. Кажется, он начал понимать, почему Паском хочет

отправить их именно туда: занявшись поиском, они, возможно, обретут былое

единство и возвышенность помыслов? Общее дело всегда облагораживает

людей… А может быть, Учитель замышляет что-то иное?

Они уже входили в пещеру с «трезубцем». Земля слегка дрогнула, но такие

толчки уже никого не удивляли.