Unknown - i 26e4bd29fedd5b52

нимного автора «Истории», «меру самых непросвещённых

варваров». А также о национальном предательстве пра-

вящей верхушки (благородного сословия), отложившей-

ся «от народа своего» и ради личных выгод отрекшейся

«и от самой породы русской»279. Эти отрывки Пушкин ис-

пользовал, говоря современным языком, в качестве идео-

логического оружия против антироссийской деятельности

польской эмиграции и политики стоящих за её спиной за-

падных держав.

Но хотя источники «Тараса Бульбы» во многом оста-

лись прежними, питается повесть (которую теперь точнее

было бы назвать поэмой) от других корней и несёт уже

иное содержание. Дух её, сообразно вызовам времени

и внутреннему развитию Гоголя как человека и худож-

ника, существенно поменялся. Её русский характер, кото-

рого не было раньше, недвусмысленно свидетельствовал, что эту эпоху Гоголь стал видеть не отдельно «казачье-

малороссийской», но составной частью именно всей рус-

ской истории, а Запорожскую Сечь (форпоста и воплоще-

ния духа этой земли) — как часть Святой Православной

Руси, как важное звено в её вековой нелёгкой борьбе про-

тив «католических недоверков» Запада и басурманских

орд Востока.

И это тем более знаменательно, что как раз во второй

редакции Гоголь отходит от прямолинейных антиполь-

ских установок, присутствовавших и в первой редакции, и в «Страшной мести», и показывает католический мир

(мир врага!) красивым, вызывающим сострадание и даже

одухотворённым. Иначе и не понять, почему перенимала

польский язык, веру и культуру южнорусская знать. Ина-

че и не понять, почему не устоял перед соблазном и погиб

(причём уже до своей физической смерти) Андрий… И не-

смотря на это, вторая редакция «Тараса Бульбы» — это, по верному выражению одного из ведущих гоголеведов, 279 Современник. Т. 1. СПб., 1836. С. 85–110.

«Тарас Бульба»: объединение образа

213

«гимн красоте русской, гимн самоотверженности русского

человека», настоящий «эпос Руси»280.

Это заметно уже на терминологическом уровне. Выра-

жения вроде «русской силы», «русского характера», «рус-

ского товарищества», «русской земли», о которой во время

смертельной схватки с ляхами и в последний миг своей

земной жизни вспоминают казацкие атаманы и друзья

Бульбы, во множестве разбросаны по тексту.

«Пошатнулся Шило и почуял, что рана была смертель-

на. Упал он, наложил руку на свою рану и сказал, обратив-

шись к товарищам: “Прощайте, паны-братья, товарищи!

Пусть же стоит на вечные времена православная Русская

земля и будет ей вечная честь!”».

«А уж упал с воза Бовдюг. Прямо под самое сердце при-

шлась ему пуля, но собрал старый весь дух свой и сказал:

“Не жаль расстаться с светом. Дай Бог и всякому такой

кончины! Пусть же славится до конца века Русская земля!” И понеслась к вышинам Бовдюгова душа рассказать давно

отшедшим старцам, как умеют биться на Русской земле и, ещё лучше того, как умеют умирать в ней за святую веру».

«Повёл Кукубенко вокруг себя очами и проговорил: “Бла-

годарю Бога, что довелось мне умереть при глазах ваших, товарищи! Пусть же после нас живут ещё лучшие, чем мы, и красуется вечно любимая Христом Русская земля!” И вы-

летела молодая душа. Подняли её ангелы под руки и понес-

ли к небесам. Хорошо будет ему там. “Садись, Кукубенко, одесную Меня!” скажет ему Христос: “ты не изменил това-

риществу, бесчестного дела не сделал, не выдал в беде чело-

века, хранил и сберегал Мою Церковь”»281.

Здесь же встречается и словосочетание «русская душа», которое позднее широко станет употребляться Гоголем

в его переписке и которое он относил и к самому себе.

И здесь же появляется удивительное по силе и пронзитель-

280 Золотусский И. П. Указ. соч. С. 303.

281 Гоголь Н. В. ПСС. Т. 2. С. 138, 139–140, 141.

214 Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время

ности слово Тараса о Русском Товариществе — ключевой

момент всей поэмы, и заключительные — идущие уже не-

посредственно от автора — строки: «Да разве найдутся

на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пере-

силила русскую силу!»282

Множество причин как внешнего, так и внутреннего

плана, совпав во времени и постигаемые душой и созна-

нием Гоголя, привели его к доосмыслению «Тараса Буль-

бы». Это и размышления (его и русского общества в целом) над вековым противостоянием с Польшей, что стали вновь