Unknown - i 26e4bd29fedd5b52

ется, аж «из самого Харькова»225!

Новороссия и Запорожье, представленные у Гоголя

лишь самой Сечью и островом Хортица, — это царство

неосвоенного пространства (степи), пограничная земля, простирающаяся далеко на юг, до Днепровского лимана, Крыма и Сиваша. Отчасти такой взгляд обуславливается

225 Гребiнка Є . П. Твори. Т. 1. С. 338. В рассказе облик паломницы при-

няла злая колдунья, чтобы обмануть главную героиню. Однако в

данном случае это обстоятельство несущественно, поскольку на сам

образ странницы-богомолки никак не влияет.

Гоголь: триединство образа

171

сюжетом и временем действия гоголевских произведений: во времена казачества земли эти действительно были Ди-

ким Полем.

Есть, правда, ещё одно небезызвестное упоминание Го-

голя о Новороссии, причём применительно к другой эпохе, когда она уже активно осваивалась. Это Херсонская губер-

ния, куда главный герой «Мёртвых душ», Павел Ивано-

вич Чичиков, якобы собирался выводить приобретённых

им «крестьян». Но объект этот, во-первых, площадный, а во-вторых, учитывая весьма специфическую деятельность

Чичикова, носит оттенок некоей полулегендарной страны.

И даже «аида» — ведь до того, как эти земли были освоены

и превратились в житницу России (с середины XIX века), условия жизни там были очень трудными. Переселенцы

страдали от засух и саранчи, недостатка воды, тяжёлых

санитарных условий, нередкими были эпидемии. Вполне

«подходящее» место для поселения «мёртвых душ»!

Обследовавший этот регион российский чиновник

Б. Б. Кампенгаузен в своём «Историческом обозрении Но-

вороссийского края» (1816 г.) особо отмечал: «Жестокие

лихорадки обыкновенно смертоносны между новыми по-

селенцами до тех пор, пока не привыкнут они к климату

и особенно между переселенцами русскими. Есть помещи-

ки, кои в первые годы потеряли более половины их кре-

стьян, приведённых ими из Малороссии, и почти всех, ко-

торые из России»226. На такие условия, на эту смертность

как раз и рассчитывал Чичиков, затевая своё «дельце».

Чуть лучше «знает» Гоголь Правобережье: это Канев, Черкассы, Немиров и Умань, через которую Тарас Буль-

ба едет в Варшаву, надеясь спасти сына Остапа. Впрочем, Умань имеет черты если ещё не «чужого», то уж точно

«другого» города — еврейско-польского местечка, где ка-

226 Цит. по: Кабузан В. М. Украинцы в мире. Динамика численности и

расселения. 20-е годы XVIII века — 1989 год. Формирование этниче-

ских и политических границ украинского этноса. М., 2006. С. 149, 174–175.

172 Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время

зака Бульбу, по понятным причинам, подстерегает опас-

ность. «Свой» мир видится Гоголем в пределах границ

Малороссии-Гетманщины с редкими языками-анклавами

в «степь» и на Правобережье, близкими в силу общей с ней

казачьей истории. «Полукочующий угол Европы», «южная

первобытная Россия» — так характеризует он те земли, где

творилась украинская история, в «Тарасе Бульбе»227.

Но сквозь, казалось бы, общую казачью историю просту-

пает разное историческое прошлое регионов. Даже у Гетман-

щины и Запорожья интересы различны. Характерен эпизод

аудиенции запорожцев и примкнувшего к ним кузнеца Ва-

кулы у Екатерины II из «Ночи перед Рождеством». Просто-

душный, но честный кузнец своим восхищением ножками

царицы и её «черевичками» фактически сорвал все планы

запорожской делегации, приехавшей просить государыню

«не губить Сечь». И сам этот эпизод, и поступок «несозна-

тельного» Вакулы комментаторами из числа адептов укра-

инства расценивается чуть ли не как «предательство Украи-

ны», как пример «прислужничества» местных людей перед

Империей, ради своих корыстных целей («Оксан» и «череви-

чек») предававших «дело независимости Украины».

Впрочем, подобные обвинения эти люди бросают всем, кто не разделяет их антироссийско-националистическую

точку зрения, и в том числе самому Гоголю. Здесь интерес-

но другое: то, что, как правило, выпадает из поля зрения.

А было ли у Вакулы (представителя той самой бывшей

Гетманщины-Украины) и запорожцев что-то общее, поми-

мо языка? Запорожцы, направляясь с бумагами в столи-

цу, проезжают через его Диканьку. И это не просто кон-

статация географических реалий. Запорожцы — это свой, но другой мир (недаром именно так они воспринимают-

ся обитателями Диканьки и других местностей, где про-