Unknown - i 26e4bd29fedd5b52

ных с ней земель (в ХХ веке составивших Украину) и само-

го Гоголя, и той среды, из которой он вышел. А через его

творчество — в немалой степени и российского общества.

Прежде всего, остановимся на названии. Для обозначе-

ния своей малой родины Гоголь в соответствии с общепри-

нятыми в те времена нормами использует термины «Мало-

россия» и «Украйна», причём первый из них количественно

преобладает. Там, где речь идёт о современности (скажем, в «Старосветских помещиках», «Сорочинской ярмарке») или говорится об этой земле как о географической области

или национальном организме, Гоголь пишет «Малорос-

сия» (особенно это характерно для его писем, в том числе

к родным). Там же, где речь идёт о временах казачьих (глав-

ным образом, в «Тарасе Бульбе» и особенно в «Страшной

мести»), начинает встречаться «Украйна», что укладывает-

Гоголь: триединство образа

169

ся в рамки традиции, идущей от казачьих летописей конца

XVII — XVIII века и особенно «Истории Русов».

Вообще, место действия украинских повестей Гоголя —

это именно Малороссия в узком смысле этого слова, то есть, территория бывшей Гетманщины. Это, кстати, характерно

и для большей части украинских сюжетов других авто-

ров того времени, в том числе малороссиян. Великороссов

так же в наибольшей степени привлекает именно эта земля, и в немалой степени потому, что она прочнее других счи-

тается своей в историко-политическом отношении. К при-

меру, говоря о польско-русском противостоянии, Пушкин

не исключает, что этот геополитический и культурный

«спор» может зайти не только о судьбе Волыни и Литвы, но и о «наследии Богдана», то есть о Левобережье. Но если

пространство от Западного Буга до Днепра в стратегическо-

историософском плане видится из русских столиц откры-

тым и беззащитным, то положение Малороссии представ-

ляется более прочным: её прикрывает собой «Русь» в лице

Киева («Наш Киев дряхлый, златоглавый, Сей пращур рус-

ских городов»)224. Она — внутри Русского мира.

Именно Малороссия лучше всего изучена современ-

никами, и в том числе Гоголем. Именно её пространство

освоено писателем (реально и ментально) и предложено

читателю наиболее полно и детально (здесь рассматрива-

ется только художественное творчество Гоголя, без его

историко-публицистических работ). Как известно, пока-

зателем ментальной освоенности какой-либо территории

является преобладание точечных объектов (городов, сёл) над линейными (горами, реками и т. п.) и площадными (та-

кими пространствами-местностями, как, например, «Си-

бирь», «Кавказ», «Польша» и т. д.). Так вот, на страницах

своих книг Гоголь упоминает почти все значимые города

бывшей Гетманщины: Киев, Полтаву, Миргород, Нежин, Конотоп, Батурин, Гадяч, Глухов, Хорол, Ромны, Кремен-

224 Пушкин А. С. Собр. соч. в 10 т. Т. 2. С. 207.

170 Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время

чуг, причём многие неоднократно. А также Сорочинцы, Диканьку, где располагалось имение В. П. Кочубея, одного

из высших российских сановников и правнука того самого

казнённого Мазепой Кочубея, и массу безвестных «хуто-

ров». В них живут, их посещают, их проезжают персонажи

«Вечеров» и «Миргорода».

Удивительно, но соседняя Слободская Украина, уже в

начале XIX века составлявшая почти что один мир с быв-

шей Гетманщиной, и до которой от имения Гоголей — Ва-

сильевки — было рукой подать, выпадает из поля зрения

писателя. Почему? По-видимому, потому, что, в отличие

от таинственной, окутанной казачьей спецификой гет-

манской Малороссии, Слобожанщина в политическом от-

ношении изначально была «Россией». И пусть там жили

те же хохлы (по крайней мере, значительная часть населе-

ния), пелись такие же песни, стояли такие же хаты, но раз-

ная политическая судьба регионов определяла и разное

их восприятие. Весьма любопытную иллюстрацию этого

восприятия можно встретить у Гребёнки, в его описании

богомолки-паломницы — то есть уже по определению че-

ловека нездешнего, стороннего. «Вы, верно, не раз видели

летом таких старушек, — обращается он к читателю, — они

идут со всех сторон России поклониться святому граду

Киеву». Откуда же, из какой «стороны России» шла эта ста-

рушка «в синей юбке, в лаптях, с посохом в руке, с кузовом

и тыквою за плечами» (выделено мной. — А. М.)? Оказыва-