Unknown - i 26e4bd29fedd5b52

в рецензии на сборник «Ластовка» (1841 г.; курсив автора).

«Содержание таких повестей, — продолжал Белинский, —

всегда однообразно, всегда одно и то же, а главный интерес

их — мужицкая наивность и наивная прелесть мужицко-

го разговора»127. Что, естественно, не могло не сказаться

на качестве этой литературы и её способности охватить

жизнь во всей её сложности и многообразии. И такая ситу-

ация продолжала оставаться актуальной отнюдь не только

126 Зубков С. Д. Русская проза Г. Ф. Квитки и Е. П. Гребёнки в контексте

русско-украинских литературных связей. С. 9; Заславский И. Я. Указ.

соч. С. 33, 34.

127 Белинский В. Г. ПСС. Т. 5. С. 177–178.

Малороссия в русской литературе и общественной мысли до Гоголя 105

для первой половины XIX века, но и для значительно более

поздних периодов.

Различались произведения, помимо уровня этногра-

фической или языковой достоверности, ещё и по степени

беллетризации и романтизации образа Малороссии в духе

эстетических норм времени. По мере ухода эпохи сенти-

ментализма в прошлое, а также накопления этнографи-

ческих знаний и ментального освоения малороссийского

ареала, образ этот всё больше приобретал реальные черты.

Отказ от эстетизированного восприятия края в духе лите-

ратуры путешествий пошёл с поэта-декабриста, участника

Отечественной войны Ф. Глинки, писавшего стихи, очерки, сочинения на исторические сюжеты, в том числе о Мало-

россии128.

Грань между литературными произведениями на

фольклорно-сказочную тематику и научными этногра-

фическими работами была нечёткой: особое внимание

авторы и тех, и других уделяли сбору и использованию

фольклорного материала, прежде всего песенного. Это

«собирательство», которым занимались многие писате-

ли, не говоря уже о фольклористах, один из них, Орест

Сомов, объяснял так. «Цель сей повести, — писал он

в своих «Сказках о кладах», — собрать сколько можно

более народных преданий и поверий, распространённых

в Малороссии и Украине между простым народом, дабы

оные вовсе не были потеряны для будущих археологов

и поэтов»129. В первые десятилетия XIX века в свет вы-

ходят сборники малороссийских песен Н. А. Цертелева

(1819 г.), М. А. Максимовича (1827, 1834 гг.), Н. А. Марке-

вича (1831 г.), П. А. Лукашевича (1836 г.) собирали песни

Д. П. Ознобишин и сам Гоголь. Появляется ряд работ эт-

нографического характера, в числе которых и сочинение

«Малороссийская деревня» (1827 г.) малоросса И. Г. Кул-

128 Заславский И. Я. Указ. соч. С. 12.

129 Цит. по: Манн Ю. В. Указ. соч. С. 200.

106 Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время

жинского — одного из преподавателей Гоголя в нежин-

ской гимназии (за своё сочинение он был принят в Обще-

ство любителей российской словесности).

Работу Ивана Григорьевича Кулжинского (1803–1884 гг.) критиковали, в том числе один из самых известных малорос-

сийских краеведов и фольклористов Михаил Максимович.

А юный Гоголь в письме своему товарищу Г. И. Высоцко-

му с юношеским максимализмом назвал её «литературным

уродом» и «печатным бредом»130 (хотя, как установлено, эта книга оказала влияние на его дальнейшее творчество).

Впрочем, относилось всё это не к содержанию работы, где

было немало этнографических наблюдений, собран бога-

тый фольклорный материал, в том числе несколько народ-

ных песен, и уделялось внимание также историческим сю-

жетам. Как и многие другие, Иван Кулжинский (а было ему

в ту пору всего двадцать четыре года), движимый любовью

к родному краю, хотел показать красоту и поэтичность

Украины, дать портрет малороссийского крестьянина и со-

брать «разбросанные черты национальности и из многих

отдельных частей составить одно целое, полную картину

нравов»131.

Неудовольствие вызвал именно эстетический стиль

сочинения, к тому времени уже практически изжитый

литературой. Это был «классический» сентиментализм

со всеми присущими ему атрибутами, в том числе дохо-

дящей до крайности чувствительностью. «Пойдёмте же

в хлев и послушаем, кто это так нежно рыдает и плачет?

Ах, это юный телёнок, происшедший на свет прошлую

ночь! Рогатая мать с нежностию смотрит на него и обли-

зывает языком его мягкую шерсть, целует и в очи и в сла-

бый хребет, и в курчавый лоб, на коем выступят неког-

да юные рога… Сколько радости для невинного сердца, привыкшего делиться с природою своими чувствами!».