Unknown - i 26e4bd29fedd5b52

Рылеев), и многие другие лица русской истории. Наиболее

совершенные и талантливые из его дум — это «Смерть Ер-

мака», ушедшая в народ, и «Иван Сусанин», послужившая

толчком к созданию Михаилом Глинкой оперы «Жизнь

за царя».

После дум Рылеев обращается к украинским сюжетам: пишет поэму «Войнаровский» (1823–1825 гг.) о временах Ма-

зепы и незаконченную поэму «Наливайко». Готовил он «Бог-

дана Хмельницкого», «Палея», а также «Нравы Малороссии»

и «Картину Украины». «Я русский, — пояснял Рылеев при-

чины своего интереса к малороссийской истории, — но три

года жил на Украйне: мало для себя, но довольно для того, чтобы полюбить эту страну и добрых её жителей». Если

быть более точным, то в конце 1815 — январе 1819 годов он

жил в Острогожском уезде Воронежской губернии, отно-

сившемся к Слободской Украине (население губернии было

смешанным). А кроме того, бывал Рылеев в Харькове и Кие-

ве, где у него был дом, доставшийся от отца140.

Но история привлекала к себе внимание современников

не только своей познавательной стороной и была не только

увлекательным чтением о славных делах прошлого. Мно-

гие, и Рылеев один из них, в русской и малороссийской

140 Литературное наследство. 1954. Т. 59. С. 153; Заславский И. Я. Указ.

соч. С. 27; История Киева. Т. 2. С. 163.

112 Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время

истории начинают искать ответы на злободневные вопро-

сы дня сегодняшнего. Скажем, Рылеев в «Войнаровском»

(в обращении к А. А. Бестужеву) предупреждает его (и чи-

тателя) о содержании своих стихотворных строк: Как Аполлонов строгий сын,

Ты не увидишь в них искусства:

Зато найдёшь живые чувства —

Я не поэт, а гражданин141.

Интерес к украинской тематике у Рылеева или, к при-

меру, у Глинки или Сомова объяснялся не только любо-

вью к Малороссии, но и соображениями общественными.

Интерес к сильной личности, борющейся с невзгодами

и преодолевающей трудности, был не только чертой ро-

мантизма, хотя и Хмельницкий, и Наливайко, и Войнаров-

ский, как и многие другие персонажи в литературе тех лет

на историческую тематику, были именно такими героико-

романтическими личностями, подчас лишь отдалённо

напоминающими своих прототипов, да и сами сюжеты

во многом были вымышленными. Главным в героико-

романтических произведениях был гражданский, воспи-

тательный, патриотический пафос142. Герои, князья и цари

прошлого должны были своим примером учить современ-

ников (а то и монархов) добродетелям и идеалам защиты

Родины и служения Отечеству.

На восприятие прошлого также оказывала влияние

пришедшая из Европы интеллектуальная мода и соци аль-

но-политические стереотипы той поры, что особенно было

характерно для декабриста Рылеева и людей, близких ему

по взглядам. Идеи свободы и борьбы с несправедливо-

стью (берущейся в обществе во многом из-за отсутствия

этой самой свободы), неприятие деспотизма (под которым

141 Рылеев К. Ф. Собрание сочинений. С. 121.

142 Заславский И. Я. Указ. соч. С. 12, 13, 26, 41–42.

Малороссия в русской литературе и общественной мысли до Гоголя 113

понималось самодержавие) и мотивы тираноборчества, идущие в русской общественной мысли ещё от А. Н. Ра-

дищева, в начале XIX века были широко распространены

в российском дворянстве, особенно среди молодёжи. От-

дал им дань даже сторонник самодержавного устройства

Карамзин, проецируя эти идеи на эпоху и личность Ивана

Грозного, который, согласно данным интеллектуальным

установкам, как раз и стал олицетворением деспотизма

и тирании.

Поэтому в прошлых веках эти люди в первую очередь ис-

кали подтверждения своим гражданским и даже республи-

канским идеалам и примеры жертвенной борьбы за них, а задачу истории видели в том, чтобы мобилизовать обще-

ство и «гражданина» на борьбу с социальным злом143. От-

сюда внимание не только к гражданским образцам антич-

ных Греции и Рима, но и к реальным или полулегендарным

героям отечественной истории, которые подходили бы

под эту, с одной стороны, идеологию, с другой — интеллек-

туальную моду.

Отсюда неслучаен интерес к такому сюжету, как восста-

ние легендарного Вадима Новгородского, у истоков кото-

рого стояли ещё Екатерина II (написавшая драматическую

хронику «Из жизни Рюрика», 1786 г.) и её оппонент, поэт

Я. Б. Княжнин (автор трагедии «Вадим Новгородский», 1789 г.), и к которому обращались и Пушкин, и декабри-