Unknown - i 26e4bd29fedd5b52

зывался о городе Александр Грибоедов. При этом, одна-

ко, радуясь, что попал туда в лучшую пору, в начале лета, а не зимой, когда Киев, по словам людей знающих, «немно-

гим лучше северной России»82.

Кстати, нечто подобное в XIX веке могли испытывать ко-

ренные петербуржцы, привыкшие к сухой «столичности»

и чёткой линейности «города», при встрече с диковинной

для их взора Москвой, где ничего подобного не было. Зато, как писал проницательный современник, связавший свою

жизнь именно с северной столицей, «взамен этого есть та-

кие живописные ландшафты», зелень и размеренная уют-

ная «семейственность»83.

Часами мог смотреть с Андреевской горки на днепров-

ские луга, на Подол и лежащие левее от него Кожемяцкое

удолье и Кудрявец и Николай Гоголь. Вид днепровских

круч с золотыми куполами церквей или, наоборот, откры-

вающиеся с них бескрайние просторы не могли не про-

будить в человеке чувства прекрасного. Друг Гоголя, 81 История Киева. Т. 2. Киев периода позднего феодализма и капита-

лизма. С. 175.

82 Грибоедов А. С. Сочинения. С. 586.

83 Белинский В. Г. Полное собрание сочинений в 13 т. Т. 8. М., 1955.

С. 391.

78 Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время

М. А. Максимович позднее рассказывал запомнившийся

ему эпизод. В июле 1835 года Гоголь, проездом из родной

Васильевки в Петербург, заехал к нему в Киев. Гуляя по го-

роду и «любуясь ненаглядною красотою киевских видов», Гоголь и Максимович увидели такую картину. «Стояла не-

подвижно малороссийская молодица, в белой свите и на-

митке, опершись на балкон и глазея на Днепр и Заднепро-

вье. — “Чего ты глядишь там, голубко?” — мы спросили.

“Бо гарно дивиться!” — отвечала она, не переменяя своего

положения». И Гоголь, как вспоминал Максимович, «был

очень доволен этим выражением эстетического чувства»

в своей землячке84.

Но сколь бы ни была красива киевская природа, она

могла служить лишь обрамлением — и к увиденному, и к тому, чего желали видеть в Киеве. И дело было не столь-

ко в банальной неустроенности этого, как и ещё целого

ряда других древних по возрасту, но не по облику, горо-

дов Малороссии, сколько в том, что посещавшие их почти

не встречали того самого ожидаемого. Красноречиво пе-

редаёт эти чувства в своих изданных в Харькове «Письмах

из Малороссии» А. И. Лёвшин, тогда ещё молодой человек, а в будущем видный государственный деятель. Вот перед

ним Киев — город «воинственных предков наших, кото-

рые на борзых конях, с булатными мечами, в блестящих

панцирях и шлемах являлись сюда на защиту отечества»

(заметна перекличка с былинными образами и «Словом

о полку Игореве», строки из которого Лёвшин приводит

далее); город, в котором «предки наши получили первое

понятие о всемогущем Творце». Но там, где гарцевали

витязи и гремели княжеские пиры, теперь красовалась

«кривая, довольно грязная улица, унизанная по обеим

сторонам вывесками различных ремесленников», и кри-

чали торговцы-евреи85.

84 Максимович М. А. Письма о Киеве и воспоминание о Тавриде. СПб., 1871. С. 56–57.

85 Левшин А. Письма из Малороссии. Харьков, 1816. С. 85, 86–87, 91.

Путешествия: зрительное постижение пространства

79

Города перестраивались сообразно новым вкусам и вея-

ниям: и в польские времена (в основном в начале XVII в.), и при гетманах, и позже, поэтому мало что сохранили в пер-

возданном виде и уже не напоминали древнерусские. Вели-

корусские города в большей степени сохранили архитектур-

ные черты и дух Руси. И это бросалось в глаза. «Киев стар, но древность его не так видна, не так осязательна, как Новго-

родская», — сравнивал между собой два древнейших русских

города князь Долгорукий86. Или же эти, когда-то сверкавшие

золотом и славой княжеские центры превратились в провин-

циальные городки, наподобие того, где поссорились гоголев-

ские Иван Иванович с Иваном Никифоровичем и где главной

достопримечательностью была городская лужа. Отсюда —

мотив разочарования от встречи с «исторической Русью», не-

редко присутствующий в путевых заметках. И русское обще-

ство старалось понять, куда и почему исчезла «Русь».

Как всё изменчиво, непрочно!

Когда‑то роскошью восточной

В стране богатой он сиял;

Смотрелся в Днепр с брегов высоких,

И красотой из стран далёких

Пришельцев чуждых привлекал.

Народам диво и краса: