Unknown - i 26e4bd29fedd5b52

ствии позволило закрепить за собой и заселить огромные

просторы Евразии. Можно сказать, что именно с этого

момента Русь и становится Россией.

Другие важнейшие географические объекты — это Вол-

га и Дон как театр военных действий против татарской

угрозы и то пространство, где русская натура выливалась

в вольное казачество. А кроме того, в исторических пес-

нях запечатлены те местности, где воевала русская армия.

Оборона родной земли самой историей была сделана од-

ним из стержней русского сознания: даже крестьяне вни-

мательно следили за внешней политикой. Герои, богатыри

и полководцы всегда были одними из главных фигур на-

родного эпоса, а солдатские песни и солдатский фольклор

вообще широко проникали в широкие массы (и малорос-

46 Украина в русском сознании. Николай Гоголь и его время

сийские в том числе30), занимая в народной культуре одно

из важных мест. Западное направление в исторических

песнях встречается редко: чаще это «Литва», «Литовская

земля», с которой воюет Русь, а также Киев и «Чернигов-

град», образ которых аналогичен тому, что представлен

в былинах.

Эти, столетиями сохранявшиеся в народном сознании

представления об историческом и географическом про-

странстве Русской земли проникали и в художествен-

ную литературу, которая «отвечала» за мировоззрение

высших, образованных слоёв общества. Причём процесс

этот начался в конце XVIII века, то есть задолго до того, как былинный эпос стал сознательно записываться этно-

графами и фольклористами. Ещё в 1780–1783 годах свои

«богатырские сказки» пишет В. А. Лёвшин. Во второй по-

ловине 1780-х годов в одном из сборников была помеще-

на «Сказка о славном и храбром богатыре Илье Муромце

и Соловье Разбойнике». В 1795 году выходит неоконченная

сказочно-богатырская поэма «Илья Муромец» Н. М. Ка-

рамзина. Это сочинение, оказавшееся фактически первой

фольклорной поэмой в русской литературе, произвело

на читающую публику сильное впечатление и повлияло

на литературные вкусы современников. А затем появля-

ются «русская эпопея в совершенно русском вкусе» «До-

брыня» («Богатырская песня») Н. А. Львова (1796–1804 гг.),

«богатырская повесть» «Светлана и Мстислав» А. Х. Вос-

токова (Остенека), поэма «Утаида» В. Г. Масловича (1816 г.) и, конечно, «Руслан и Людмила» А. С. Пушкина (1817–

1820 гг.).

Конечно, эти произведения, как и ещё ряд подобных

им, были стилизациями под народное творчество, поис-

ком новых литературных форм, произведениями своей

эпохи. Их сюжеты отличались от былинных, а герои мало

30 Лукашевич П. А. Малороссийские и червонорусские народные думы

и песни. СПб., 1836. С. 5–7.

Русь изначальная и казачья Малороссия: два лика одного образа

47

напоминали привычных богатырей из русских эпических

песен. Скажем, карамзинский Илья Муромец — персонаж, скорее напоминающий героя волшебных сказок или ры-

царских романов, чем своего былинного прототипа. На-

стоящее знакомство российского общества с русским

эпосом начнётся позже. И своего высшего взлёта в рус-

ской литературе и более тесного приближения к перво-

источнику (пускай даже внешнего — ведь это тоже были

литературные стилизации) былинная тема получит в се-

редине — второй половине XIX века, в стихах и балладах

Алексея Толстого, так любившего и воспевавшего эту бы-

линную Русь и даже считавшего её «золотым веком» рус-

ской истории31.

Но при всём том это была разработка эпического

фольк лорного материала. Из забвения возвращался и ак-

туализировался целый глубинный пласт народного созна-

ния, на основе которого российские литераторы, а вслед

за ними и их читатели, осмысливали своё историческое

«я», размышляли над проблемой национального в литера-

туре и в культуре вообще32. На страницы журналов, в ли-

тературные и светские салоны вступили Илья Муромец

и Добрыня, князь Владимир и древнерусские богатыри, Боян и Соловей Разбойник. Внимание общества обрати-

лось к «делам давно минувших дней, преданьям старины

глубокой» (пусть даже сказочно-литературного плана), отсылающим к тем эпическим временам отечественной

истории, что творились вокруг Киева, на днепровских кру-

чах. Это литературное открытие «русского материка» и по-

зволило молодому поэту, а вслед за ним и его читателям, с восторгом воскликнуть: «Там Русский дух… там Русью