Наталья - Соммерфильд Сильвия

в Англию уже во весь опор неслись всадники с вестью,

что мятежники под предводительством молодого

принца одержали сегодня победу, и теперь Англии,

хочет она или нет, придется иметь дело с человеком,

занявшим трон прочно и надолго. Вместо пугливого и

боязливого союзника Генриху Тюдору придется иметь

дело с владыкой, которого нельзя ни купить, ни запугать

и которому придется отдавать королевские почести.

Яков был отлично сложен и красив: волосы отливали

каштановым цветом, в глазах таились сила и

уверенность.

Неожиданно в палатку короля вошли двое.

Один был рослым, мускулистым человеком с густой

бородой — лорд Дуглас, второй — Джон Флеминг,

человек с глазами, шныряющими по всей комнате: по

столу, по постели, где Яков оставил бумаги, пока

наконец они не остановились на короле.

Молчание пришедших раздражало Якова. Он послал

их на поиски отца сразу же после сражения и теперь с

нетерпением ждал новостей.

— Ну, господа? — Его голос звучал обманчиво тихо.

— Вы отправились несколько часов назад, что же вы

имеете мне сообщить?

20

Лорд Дуглас покачал головой.

— Пока никаких известий, сир.

Флеминг улыбнулся, чтобы привлечь к себе внимание

короля, и негромко добавил:

— Ваш отец бежал, ваша милость. Он, сломя голову,

помчался в поисках укрытия, вероятнее всего, в

направлении границы с Англией, как какой-нибудь

трусливый...

Голос его застыл, а улыбка сошла с губ при виде того,

как окаменело и наполнилось яростью лицо Якова.

Король не мог перенести, чтобы кто-то позволил себе

говорить об его отце в таком тоне. Яков-старший от

природы отличался милосердием, но его сын вовсе не

собирался быть таким же снисходительным.

— Вы дали указание разыскать вашего отца, сир, и мы

приложили все усилия. Его обязательно найдут. Вы

приказали, чтобы он был доставлен живым и

невредимым, и едва ли среди ваших подданных

найдется хоть один, который осмелится нарушить вашу

волю. Мы его отыщем.

— Так, — тихо сказал Яков. — Вы перекрыли все

дороги, по которым можно ускользнуть?

— Да, ваша милость.

Король ничего не ответил: его обуревали самые

противоречивые чувства. Он был до предела уязвлен,

вскользь высказанным, упреком отцу в трусости и

малодушии, но сейчас его пьянило ощущение победы.

Действительно, в ожесточенной борьбе он отвоевал у

своего отца престол; теперь перед ним стояла задача не

в пример более трудная — любой ценой удержать

власть. И он понимал, что люди, изменившие отцу, при

случае не погнушаются изменить и сыну! Что ж, он

21

заставит их плясать под свою дудку, преподнесет урок

суровый и решительный. Он будет королем, знающим,

как надо править.

— Патрик и Донован в Эдинбурге, чтобы приготовить

мне королевский замок. Пора вступать в права владения,

господа.

— Мы отправляемся прямо сейчас, сир?

— Да.

— И даже не станем ждать известий о вашем отце?

— Эти известия в любом случае дойдут до меня. Не

вы ли заверяли, что найдете его во что бы то ни стало?

Готовьтесь к отъезду, через час мы выступаем.

Это был приказ короля, и присутствующие не

осмелились выказать колебание или нерешительность;

они

лишь

обменялись

короткими

взглядами,

поклонились и вышли.

Яков вновь остался один. Он так надеялся получить

известия об отце, точнее, одно известие — что тот жив и

невредим. Он собирался овладеть троном, но не

совершать преступление, которое камнем лежало бы на

его душе всю жизнь. Он расправил плечи, шагнул к

выходу из шатра и взглянул на лагерь, похожий после

команды к сборам на разворошенный муравейник. И

вновь он вспомнил о Патрике и Доноване Мак-Адаме,

которые должны были захватить Эдинбург и

дожидаться там его прибытия. Отчего им овладело

внезапное чувство, что, кроме этих двух людей, ему,

возможно, не на кого положиться?

Яков скакал во главе войска к Эдинбургу, не

подозревая

о

незначительных,

казалось

бы,

происшествиях, случившихся в различных местах

королевства, — происшествиях, которым суждено было

22

оказать самое серьезное влияние на весь ход его

царствования.

Городской центр Эдинбурга казался обезлюдевшим.

Лавки и мастерские закрыты и забаррикадированы,

жители, способные носить меч, ушли, чтобы сражаться

за своего короля, Якова III. Дома наглухо затворены, и