Unknown - untitled

Гранта в «Филадельфийской истории» и Грейс Келли в «Выс-

шем обществе», из «Нью-Йоркера». Это был один из секретов

58

американской аристо кратии; до какой-то степени ее представ-

ления о том, какой она должна быть, основывались на фанто-

мах, придуманных потенциальными кандидатами в эту элиту —

евреями во главе голливудских студий, писателями вроде

Скотта Фитцджеральда и Престона Стерджеса и редакторами

вроде Уильяма Шона, который был сыном чикагского торговца

ножами Бена Чона.

Как-то в середине восьмидесятых, навещая родителей, я уви-

дел, как мой отец с ненавистью вырывает из журнала рекламу

Ральфа Лорена. Это происходило примерно тогда, когда Лорен

переходил от джинсовой одежды к спортивной и «полному

маркетингу стиля жизни» (материалы для ремонта, простыни, элементы внутреннего дизайна). В журналах публиковалась

реклама со словами Ральфа: «Существует такой способ жить, в

котором есть красота и элегантность. Это не постоянная погоня

за новым, а умение ценить то, что было раньше. Существуют глу-

бина и качество полноценного и осмысленного опыта… Это то

качество жизни, в которое я верю…».

— Ральф Лорен оскорбляет меня, — сказал отец, вырвав с раз-

дражением еще одну страницу.

Такая его реакция удивила меня. По крайней мере, заяв-

ления Ральфа Лорена не слишком противоречили взглядам

отца на культурные ценности. Отец не возражал, чтобы неко-

торые его наряды для езды на четверках были показаны на

выставке «Человек и лошадь» в музее «Метрополитен», кото-

рую частично финансировал Ральф Лорен. Но после того как

я немного подумал над его поведением, оно уже не показа-

лось мне странным. Делая образ аристо крата вроде моего отца

доступным каждому, Ральф Лорен представлял собой угрозу

идентичности отца как американского аристократа. Эту инди-

видуальность отец, как и Ральф Лорен, изобрел сам из куска

59

ткани. Конечно, мой отец никогда не надел бы что-либо от

Ральфа Лорена, потому что пошел дальше него. И в этом было

его отличие, его «след на песке».

Что до меня, бывшего гораздо ближе к эстетике ноубрау , то я

воспринимал рекламу Ральфа Лорена не как угрозу моей иден-

тичности, а как ее утверждение. Когда я учился на втором курсе

в Принстоне, в гребной клуб пришли люди, набиравшие фото-

моделей для Ральфа Лорена. Идея состояла в том, чтобы гребцы

студенческого вида позировали прямо в клубе в одежде от

Ральфа Лорена для гребли (джерси с горизонтальными поло-

сами, свитеры без воротника). Вы можете подумать, что нам, студентам-гребцам, вовсе незачем было стремиться попасть в

рекламу Ральфа Лорена. Но если вы так подумаете, то будете

жутко неправы. Почти все участники гребной команды записа-

лись на пробы. Одно дело — быть аристократом по рождению, и

совсем другое — когда тебя выбирают, потому что твой образ впи-

сывается в коммерческую культуру. Когда меня, в конце концов, не взяли, я пытался утешиться тем, что выбрали тех, кто выгля-

дел фальшивым аристократом, но это было слабым утешением.

Я приехал к родителям, чтобы поддержать их в трудный период.

Гораздо большую тревогу, чем спина отца, вызывало сердце

матери. Еще в детстве у нее обнаружили ревматизм, и она росла

с пониманием того, что у нее «сердце». Ее мать говорила ей, что надо избегать волнений, и иметь детей означало, конечно

же, слишком большую нагрузку на сердце. В последние годы

проблемный митральный клапан вызывал у матери одышку, которая теперь начиналась всякий раз, стоило ей подняться на

три-четыре ступеньки. Доктора сказали, что, если не сделать

операцию, мать станет инвалидом. Но она была уверена, что не

перенесет операцию.

60

В конце концов, обсудив все с нами, мать решилась на опера-

цию по замене клапана в одной из клиник Кливленда. Опери-

ровал ее доктор Косгроув, лучший специалист по таким опера-

циям в стране, как заверил нас отец. Он надеялся использовать

новую технологию, при которой делается лишь восьмисанти-

метровый надрез, но выяснилось, что хирург не может полу-

чить доступ к клапану при таком разрезе из-за шрамовой ткани.

В конце концов, ему пришлось вскрыть грудную клетку.

Мать пережила операцию и начинала выздоравливать, но в

ней что-то изменилось. Если раньше она была уверенной в себе, решительной и смелой, то сейчас у нее по ночам начались при-