Unknown - 2922a076-ca59-48a9-bf3c-d16a1fd6c117 out

Том смеялся.

— Представь себе, я об этом помню! Да-да, при всей ограниченности и фанатизме, которые ты мне приписываешь… Недавно мы открыли офис Иммиграционной комиссии в Индии. Вот тебе и ответ.

— Ты хочешь решить проблему за счет иммигрантов?

— Почему нет? Индия — огромная страна, там больше чистокровных волшебников, чем ты можешь себе представить. Многие получили европейское воспитание, учились в Хогвартсе и в культурном смысле мало отличаются от нас. Офис в Индии уже тонет в потоке заявлений — всего за пару месяцев работы. А на очереди еще Гонконг, Сингапур, Южная Африка и прочие наши бывшие колонии…

— Что, по-твоему, останется после этого от Британии?!

— Минни, да ничего с ней не случится! Эти острова пережили вторжение римлян, саксов, датчан, норманнов и бог знает кого еще. Думаешь, от того, что сюда приедет пара сотен индусов, страна погибнет? Поверь мне, в следующем поколении они будут большими британцами, чем мы с тобой.

— А еще твоими верными сторонниками, да?

— Естественно. Молодец, ты все правильно понимаешь… В отличие от золотой молодежи из Ордена Феникса, которой никогда не приходилось бороться за место под солнцем, иммигранты прекрасно понимают, что сколько стоит. Они не позволят обмануть себя сентиментальной чушью о несчастных обиженных грязнокровках, потому что эти грязнокровки — их прямые конкуренты.

— Тебе не кажется, что ты просто меняешь одних чужих на других?

— Нет. Для волшебника любой другой волшебник, будь он даже негром из какой-нибудь Уганды, все равно ближе, чем магл. Скажешь, неправда?

— Чудесно! Если все так просто, как ты говоришь, — зачем вообще принимать маглорожденных в Хогвартс? Можно не посылать им сов на одиннадцатилетие, и проблема будет решена!

Она обернулась на Альбуса, который испуганно смотрел на них из коляски, и взяла его на руки, чтобы успокоить.

— Ты забыла об одной маленькой загвоздке, — Том заговорил тише. — Это стихийная магия. Если таких детей не учить, они ставят наш мир под угрозу раскрытия. Поэтому приходится пускать их к нам, но держать в узде. Конечно, проще и удобнее ликвидировать их сразу после рождения, но международное сообщество опять встанет на дыбы. Незачем давать им повод. Я думал о стерилизации, чтобы прекратить размножение грязнокровок, но… Проблема в том, что мы очень мало знаем о наследственности, Минни. При предыдущей власти эта тема была под запретом — она считалась щекотливой. Сейчас, разумеется, все совсем иначе. Мы создали целую большую лабораторию, которая занимается вопросами чистоты крови и прочего…

— Могу себе представить, что они там наисследуют!

— Ты зря фыркаешь. Между прочим, уже получены данные о том, что толика магловской крови у волшебника может стать катализатором для развития поистине выдающихся магических способностей. Это выглядит правдоподобно. Я сам тому наглядный пример.

— До чего ты скромен…

Том посмотрел на нее рассеянно — кажется, он не понял иронии.

— Понимаешь, Минни, если это подтвердится на широком статистическом материале… Многое изменится. Тогда нужно будет подумать о том, чтобы забирать грязнокровок в наш мир в раннем детстве — разумеется, только тех, кто здоров и у кого все в порядке со стихийной магией. Передавать на усыновление в волшебные семьи… Множество проблем решилось бы. Но увы! мало кто согласится усыновить грязнокровку. Я пока думаю над тем, как сломать стереотип...

— И как потом будут жить эти дети?

— Нормально. Счастливо. Они ведь ничего не узнают. И в любом случае жить в семье волшебников лучше, чем у маглов. Дети не будут подвергаться тлетворному влиянию, а те дурные наклонности, которые они унаследовали от предков-маглов, можно будет исправить воспитанием. Мы же заодно улучшили бы магическую породу.

— Ты говоришь о людях, как другие — о гиппогрифах…

— Почему нет? Одни занимаются селекцией собак, другие — скаковых лошадей, а я хочу вывести новую расу волшебников. Тебе не кажется, что это достойная цель? Правда, собак и лошадей никто не спрашивает, с кем они хотят спариваться, а люди пока в этом свободны, вот и норовят скрещиваться с кем попало. Но это преодолимо. Вопрос времени…

И так далее, и тому подобное, по кругу. Иногда Минерве казалось, что он окончательно сошел с ума.

А еще ей было очень страшно за Альбуса.

* * *

Альбус рос на удивление спокойным и нетребовательным — хорошо ел, крепко спал, не болел и почти никогда не плакал. Он поздно начал говорить, зато стихийная магия проявилась рано, и Аль на удивление быстро научился ее контролировать. Когда ему было меньше двух лет, он умел взглядом призывать предметы. Многие дети-волшебники так делают, поэтому все, что для них желанно, но опасно, приходится запирать на замок. Никогда ведь не знаешь, когда в руки ребенку прилетит острый нож, с которым ему хочется поиграть, или свалится на голову банка с вареньем, до которой он жаждал добраться. Но вот контролировать такие способности умеют немногие. Стихийная магия на то и стихийная, что работает непредсказуемо. Мартин в детстве все время из-за этого расстраивался. Он ведь так хочет эту метлу, на которой ему запрещено кататься, — почему же она не прилетает сама собой из запертого сарая? А вот Аль почти всегда получал то, что хотел.