Пролог

– Вперед! – приказал Гистас, слегка подталкивая в спину не спешащего начать движение сотрудника, – и ничего не бойся! – повторил он, снова бросив косой взгляд на мага, – у тебя непробиваемая защита от всего этого… – он кивнул в сторону пирамиды. – Давай! Шевели лапами! – слегка прикрикнул он на оробевшего подчиненного, никак не решавшегося перейти от состояния покоя к равномерному прямолинейному движению, а потом видимо решив, что кроме кнута не худо бы присовокупить еще и пряник, добавил: – С меня десять золотых! Шевелись! – и то ли обещанная награда, то ли отчетливое понимание, что идти все равно придется – так чего тянуть? "первый попавшийся" на негнущихся ногах двинулся вперед.

Он преодолел огненную завесу, словно это было не высокоэнергетическое боевое плетение, способное уничтожить любую активную протоплазму, а полоска утреннего тумана, и двигаясь словно робот, какими-то механическими движениями проделал все, что требовалось – накинул ловушку на "Пирамиду Света", сдвинул на край стола и запеленал. Магический огонь погас. Продолжая двигаться, как сомнамбула – пережитый шок все-таки давал о себе знать, "первый попавшийся" вернулся к Зм е ю и протянул ему добычу. А тот, прежде чем принять бесценный груз, отсчитал обещанное золото и прямо на месте расплатился с героем поневоле.

И это было необычно. Обычно, настоящие герои, которые действительно совершили что-то героическое, не получают ничего, кроме взысканий и неполного служебного соответствия. Печеньки за них получают непосредственные руководители, или же начальники более высокого ранга. И это справедливо! – каждый сверчок знай свой шесток! А то у начальства нет, а этого "гер-роя", вишь ты, приставили! Непорядок!

После благополучного обмена золота на "Пирамиду Света", произведенного Змеем со своим подчиненным – а со стороны это выглядело именно так, произошел не очень красивый эпизод. Маг, до этого скромно стоявший в сторонке, неторопливо подошел к нечаянному герою, продолжавшему судорожно сжимать в потной ладошке вознаграждение за проявленный героизм. Подойдя к нему вплотную, Витус пристально посмотрел герою в глаза, немало того смутив этим действием, после чего протянул ладонь и негромко, но властно скомандовал:

– Перстни.

Герой растерялся – ведь затребованные ювелирные изделия он получил из рук своего главнокомандующего, ему, по всем писанным и неписанным правилам, их следовало и вернуть, а там дальше, как Дон решит: захочет – отдаст магу, не захочет – не отдаст, а он человек маленький. То, что Витус маг, знали практически все члены "Союза" – шила в мешке не утаишь, да и Гистас не делал из этого особого секрета. Так что ситуация складывалась, мягко говоря – щекотливая. Ошибешься и навлечешь на себя гнев Зм е я – лучше сразу утопиться, обзаведешься таким врагом, как маг – хуже только скорпион в штанах… да и то, пожалуй, неизвестно, что хуже. Товарищ загрустил, и чтобы хоть немного уточнить позицию начальства по данному вопросу, бросил беспомощный взгляд на своего руководителя. Ответ, который он прочел в глазах Зм е я был однозначен – НЕТ!

"Ну-у… нет – так нет!" – с облегчением решил герой, с которого свалилось тяжкое бремя выбора. Выбор за него сделало начальство.

Разумеется, этот быстрый обмен взглядами не прошел мимо внимания Витуса. Непонятно, какой реакции от него ждал Гистас и вообще непонятно зачем он затеял этот акт гражданского неповиновения – ведь перстни, по праву, принадлежали магу и были выданы им главе "Союза" только во временное пользование. Именно такой точки зрения придерживался Витус. Что имел в виду Гистас осталось неизвестным.

Не мог же он всерьез рассчитывать, что маг оставит в его распоряжении такие ценные артефакты? Хотя… кто его знает, на что Змей рассчитывал. Может просто хотел заставить Витуса обратиться к нему за помощью, чтобы он приказал отдать перстни – ведь против счастливого обладателя артефактов магия была бессильна и надавить на героя магу было нечем. Однако, в ответ на столь недружественный акт, Витус только ухмыльнулся. Как показал дальнейший ход событий, помощь ему не понадобилась.

Маг легко прикоснулся к одному из колец, щедро нанизанных на его тонкие пальцы, и в тот же миг герой с воплями принялся сдирать с себя оба злополучных перстня. Когда ему это наконец удалось, пальцы его были изрядно обожжены – кожа слезала с них лоскутами. После этого, Витус, не чинясь, сам нагнулся и подобрал отброшенные артефакты, хотя мог приказать это сделать любому из присутствующих, ну, кроме Зм е я, конечно, и вряд ли кто-нибудь промедлил с исполнением приказа – демонстрация наказания за непослушание была очень убедительна.