Игорь Олен - Лоскутная философия. Идефикции

128.

Из памяти. «Было так – стало так…» Цитата. Смысл её мучает. В общем, некий Иван Ильич жил себе, ел, спал с дамами, рос карьерно и, заболев, скончался.

Вот и со мной: был молод, а нынче нет; здоров был, а нынче хворый; рад был, днесь плачу. Се наша участь. Жизнь гаснет в скорбях. Все это знают, но утешают тех, кто близ смерти: дескать, надейся, и станет лучше… Нет. Будет хуже – хуже для всех. Смерть всех возьмёт непременно, и первый клич её – в первом в жизни несчастье, что к нам приходит. Кличам же несть числа. Беды травят жизнь, чтоб без мук сожалений, даже с охотой, мы её отдали.

«Было так – стало так»… Строй мира. Необходимость.

Пусть жизнь не истина, а бурлеск иллюзий, есть в ней есть моменты, что стоят вечности и мечты жить вечно. Но – не получится. Всё закончится. «Было так – стало так»… Уйдёшь с тебе дорогим навечно.

129.

Принят стандарт: М «трахает», а Ж терпит. Акт, мол, естественный, и должно быть как есть. Ссылаются на природу, которая у корыстного прагматичного мозга пестунья зла.

Когда Фрейд исследовал сексуальность как установку в целях господства, социум, оценив концепты о «сублимации», «вытеснениях», «полиморфных», дескать, «перверсиях», «подсознании», «эго», «прегенитальности», резко выступил против мыслей Фрейда о сексуальном антагонизме как предумышленном, как основе устоев власти вообще. Тенденция всё сводить к промежности напрягала нравственность. Заподозрили, что Фрейд в старости (бес в ребро) впал в разврат.

Вершит, созидает – разум, мнит человечество. Он творит культуру, цивилизацию. Секс, с Адама и Евы, служит познанию зла с добром – скрепок разума. Оттого постфрейдизм сбивал сексуальный пафос, выпятив социальное par exellence. Юнг, в аспекте непадкого на «клубничку» критика, стал вдруг бóльший спец сексуального.

Раз, в беседе про Фрейда, некто настаивал, что ему ближе Юнг, отвергший власть эроса в социальном действии. Юнг решил: миром правит не эрос, но «коллективное бессознательное», «архетипы». Спросим же Юнга и с ним согласных, сделавших эрос лишь проходным двором в область вящего разума и этических прелестей: «коллектив», носитель-де «бессознательного», с небес низвергся? Что, он не чадо Евы с Адамом? Секс был в начале и все проблемы суть сексуальны прежде всего, лишь позже эти проблемы нравственны, политичны и социальны. Вывод: пока нас не было, «архетипов» в нас, образцов «вневременных априорных форм», не было. Предоставят нам «архетипы» – Ева с Адамом, их отношения, сексуальный (бинарный, на оппозициях) взгляд на мир вокруг… Если только Карл Юнг не внук макаки 6 6 Юнг, ужав сексуальное, проявил мачизм: он вывел за скобки женщин, но не мужчин: без этих не сложится «коллектив» его и доктрина. Женщину как партнёра в сексе, кой де не важен, Юнг отстраняет. Клирики спорили на соборе о человеческих свойствах в женщине. Спор пусть был лингвистический, но, коль женщина есть инакое, нам пора бы из маскулинного с его гнётом выпасть в мир женщины. Впрочем, мир её – рай. .

130.

Мысль Баопу-цзы. Я, заболел когда, разделил жизнь и внешнее, то есть то, что вокруг неё, ибо вник, что последнее не есть первое, что они в корне разное и нуждаются в разном: здесь власть, порядок и в воздух чепчики да закон «дважды два четыре» – там прихоть, пакости, дурь, безóбразность. Но вот где жизнь сменяет внешнее, то бишь данность, чтó у них общее, как туда и обратно, из жизни в данность; также чтó истинней, – тут неясности. Легче быть имяреком, думая, что, пустяк вовне, я внутри себя мощен, славен, грозен и истинен. Здесь никто пускай – я всё в истине. Легче быть имяреком, если нет ясности, где наружное, а где жизнь и чтó именно сущей.

131.

Явно, внемыслие выше разума. «Остановка ума» – верх знания. Ведь «могýщий в пиковом смысле, – Ницше заметил, – то есть творящий, вроде незнающих, а научным открытиям, как у Дарвина, даже в пользу их узость, сухость, рачительность». Философии начались с сомнения, с недовольства порядками и трактовками мира, сколько их ни было. Это значило философскую фронду вплоть до безумия. Плюс внесмыслие есть путь к новому.

132.

Демократия пакостна, ибо лижет зад массам, что платят деньги. Массам потворствуя, демократия суживает, стесняет, гонит высокое, дерзновенное, так что жаждешь тирана, мощи какого были б под стать не вкусы подданных, но великое. Автократии Сталина оказались под стать Бахтин, Пастернак, Эйзенштейн. Демократии нынешней соответствуют воры, пьянь, скоморохи, теле-философы, плуты, свитские маршалы, кино-пошлости и вульгарные кустари искусства.