Ніл Гілевіч - Выбар

Многие писатели являются в то же время и журналистами, работают в редакциях газет и журналов, на телевидении и радио. В связи с этим хочется спросить о вашём мнении по поводу открытых нападок на печать со стороны некоторых выступающих, дескать, слишком много критикует, слишком много вытаскивает «негатива»... Некоторые утверждали даже, что печать... нападает на партию, настраивает народ против нее. Насколько обоснованы такие утверждения?

Дело, на мой взгляд, не в том, что «негатива» слишком много, а «позитива» маловато. Арифметический подход в идеологии — наследие прошлых времен, он не пригоден в принципе. Важно, как и во имя чего этот «негатив» подается. Ведь о трагично-тяжелых, печальных событиях можно сказать так — с такой очищающей душу человеческой болью, что рассказ не расслабит волю читателя, не деморализует его, не повергнет в отчаяние, а напротив — мобилизует его духовные, нравственные силы на сопротивление злу... А можно ведь над горем-бедой и позлорадствовать, цинично-пошло позубоскалить, с прозрачным намеком: это, мол, всё они, они виноваты, видите?.. Когда «негатив» идет от искреннего желания помочь общему делу, т.е. когда он пропущен через доброе, честное, чистое сердце, — зачем же его бояться? Иначе — как же мы его и все подобные ему «негативы» одолеем?.. Что касается обвинений в настраивании народа против партии... Хорошо бы не отождествлять нашу партию с ее отдельными представителями, если даже они занимают (или занимали) очень высокое положение. И если даже этих «отдельных» достаточно много. У меня, как говорится, перед глазами — коммунисты, совесть, честность и принципиальность которых — образец гражданского и человеческого достоинства. Знаю их и среди рабочих, и среди хлеборобов, и среди интеллигенции... Они безосновательные нападки на себя всегда отобьют.

За что вы как писатель намерены дальше своим словом бороться, что будете утверждать, а что отвергать?

Моя платформа — решительнее осуществлять перестройку во всех сферах общественной жизни. Применение своих сил вижу прежде всего в области культуры, национальных взаимоотношений, морали, экологии... Как и до сегодня, буду, бороться за свободное развитие эстетической мысли, литературы и искусства, за то, чтобы над ними не довлело примитивно-вульгарное мнение бюрократа. Нужно завоевать новые условия для творческой личности, для труда и самоосуществления писателя, художника, артиста. Перемены к лучшему в этом отношении заметны, но главная работа — точнее борьба — впереди. Ведь долгие годы, в условиях застойного прагматизма и усиления бездуховности, отношение к деятелям литературы и искусства, а значит и к художественной культуре, вырабатывалось не очень почтительное, чтобы не сказать совсем откровенно: плевое. Подлинной заинтересованности в развитии этой культуры весьма и весьма не хватало. Такое отношение, распространяясь сверху донизу, неизбежно ослабляло и умерщвляло духовные начала в человеке, что для жизни общества чрезвычайно опасно. Надо вернуть литературе и искусству высокий авторитет и достойное положение в обществе, а это зависит не только от творческих успехов художественной интеллигенции, но и от заботливого, заинтересованного отношения к ней со стороны «потребителей». Пока же в печати еще можно и такое увидеть: «Хорошо этим писателям книжечки почитывать, ума набираться, а хлебушек-то наш едят!..» Самое ужасное то, что многие не понимают, сколь это ужасно. В том числе и те, кто по служебному положению своему должны это понимать. А они — довольны, потирают руки: правильно, мол, гвазданул рабочий этих писак!.. (Между прочим, и рабочие едят хлебушек, выращенный крестьянством, но — не в этом дело; попрекать куском хлеба тех, кто честно трудится, — кому же на ум придет?..)

Что прежде всего необходимо в нашей жизни отвергать и выкорчевывать? Ложь и лицемерие. Считаю, что этот порок за долгие десятилетия развился так, что стал самым тяжелым и самым опасным недугом нашего общества. Из лжи и лицемерия (а это и есть: говорим одно, а делаем другое) прогресс восходить не может. Прогресс, о котором ныне все заботы наши, может зиждеться только на Совести — на великой человеческой Совести. Да поможет литература человеку на этом единственно достойном его пути!

1989, март.

«Літаратура і мастацтва» за 25 студзеня 1985 г.

Пішу гэтыя радкі пад уражаннем ад незвычайнага фальклорнага вечара «Чатыры пары года», які адбыўся ў Доме літаратара ў Мінску. У надрукаванай праграмцы вечар так і названы: «фальклорны» — і гэта правільна, бо ўсё, што ўбачылі шчаслівыя гледачы на сцэне, — фальклор, беларуская народная творчасць, з тым, аднак, удакладненнем, што творчасць не наогул, а харэаграфічная, народны танец і скокі, з элементамі спеву, гульні, абраду. Яно і зразумела: вечар падрыхтаваны на кафедры харэаграфіі Мінскага інстытута культуры — спецыялістамі ў галіне менавіта танцавальнай народнай творчасці (загадчык кафедры прафесар Ю. М. Чурко, мастацкі кіраўнік курса, занятага ў вечары, выкладчык В. П. Бяляева).