Лев Толстой: Лев Толстой о величии души человеческой. Путь Огня

© ООО «Свет», 2017

Человеку свойственно давать определения. Говоря о ком-то, мы обычно присовокупляем: «писатель», «художник», «рабочий», «преподаватель». И, вроде бы, ясно, что за личность перед нами. Однако иногда мы начинаем испытывать затруднение, связанное с тем, что того или иного индивидуума нельзя охарактеризовать каким-то одним словом; более того, даже набор из нескольких выражений не даёт ему более-менее точную характеристику.

Именно с такой трудностью сталкиваешься, когда пытаешься ответить на вопрос, кто такой Лев Толстой. Точнее сказать, кем он был для всех нас, для русской культуры и для русской истории? Писатель и мыслитель, просветитель и публицист, защитник Отечества. Знавший несколько языков, чрезвычайно эрудированный, любивший слушать музыку и сам умевший неплохо музицировать, Толстой являл собою образец разносторонне развитого представителя русского дворянства XIX в. – сословия, называвшегося благородным.

Благородство Толстого – это, прежде всего, гуманизм. Всю свою жизнь Лев Николаевич бился за правду, за достойное отношение к людям, выступая, порой, вразрез с интересами господствующих сословий. С упорством фанатика он отстаивал нравственные, подлинно религиозные основы жизни: «Человек без религии, т. е. без какого-либо отношения к миру, – утверждал Толстой, – так же невозможен, как человек без сердца». Его конфликт с церковью был, прежде всего, конфликтом живого, пытливого ума с каменными глыбами догм и предрассудков, загораживающих людям дорогу к подлинному счастью. Вот два его выражения, наглядно свидетельствующих об этом: «…Религия, то самое, что одно даёт человеку истинное благо жизни, религия в извращённом виде есть главный источник заблуждений и страданий людских» и «Исправление существующего зла жизни не может начаться ни с чего другого, как только с обличения религиозной лжи и свободного установления религиозной истины в самом себе каждым отдельным человеком».

Религиозность его сознания проявлялась буквально во всём, и в творчестве, и в общении с людьми, и в повседневной жизни. Великий мыслитель вёл жизнь отнюдь не отшельническую, он жил с людьми и ради людей, с головой погрузившись в окружавший его мир, что, в свою очередь давало ему мощный стимул к духовному развитию и метафизическому осмыслению реальности. Вспоминаются вот какие его слова: «Человек чувствует себя в несвойственном и тяжёлом для него состоянии, когда не только не сознаёт, но не чувствует своего духовного единства со всеми людьми мира. Естественное и свойственное человеку состояние то, когда, сознавая себя единым со всеми, радуется радости и печалится горестью всякого сближающегося с ним человека».

Желание жить не для себя, а для других, и непрестанные усилия на этом пути превратили его со временем в человека, которого можно было бы назвать святым. В этой связи весьма характерно следующее высказывание Льва Николаевича: «Ничто духовное не приобретается духовным путём: ни религиозность, ни любовь, ничто. Духовное всё творится материальной жизнью, в пространстве и времени. Духовное творится делом».

В то же время, суета жизни не имела над ним такой сильной власти, которую имела над остальными. Несмотря на свою занятость делами семейными и общественными, Толстой находил время для размышлений о Боге и мире в одиночестве. Как-то раз он сказал: «Бог не любит посторонних лиц. С Ним можно общаться только один на один». И такой Толстой – это уже больше, чем писатель, больше, чем моралист, больше, чем общественный деятель. Это уже другой Толстой, неизвестный нам – мистик, эзотерик, если хотите – мастер дзен-буддизма. Почитайте внимательно его мысли, приведённые ниже, насладитесь их красотой, глубиной, мудростью. Вот некоторые из них:

«Личность – моё «я» должно быть орудием служения. И это можно. Когда же употребляешь это орудие, то является вопрос, кто тот, кто употребляет его? Это тот, кто не есть орудие, кто не материален, кто вне пределов – Бог во мне. Только начни заниматься орудием: чистить, украшать, беречь его, и нет жизни, и подвержен всем мучениям. Только кто употребляет его, живёт и растёт».

«Есть одно средство любить Бога: оно состоит в том, чтобы любить себя, своё божественное «я», так же, как мы любим своё телесное «я», т. е. жить для этого «я», руководиться в жизни его требованиями и потому ничем не огорчаться, ничего не бояться и всё считать для себя (этого «я») возможным».