Владимир Мазурин - Дурные деньги

Степан полюбил дождливую погоду, потому что в ненастье Алешка был обычно дома и тогда они вдвоем сидели у окна и разговаривали. Нередко к ним прибегал соскучившийся в одиночестве Петька Серебров, и тогда в доме поднималась кутерьма: Степан никогда не запрещал мальчишкам играть в избе, и они носились по комнатам сломя голову, выбегали в сени и во двор, забирались на чердак. От крика их и смеха звенело в ушах, от топота содрогался пол, ходуном ходили двери, готовые сорваться с крючьев, но Степан на весь этот содом не обращал внимания и только время от времени предупреждал мальчишек, чтобы были поосторожнее, не упали, не разбились. Больше того, он сам вооружил их ружьями, автоматами, пистолетами — ни труда своего не жалел, ни досок. «Пусть играют, — говорил он себе, — на то они и ребятишки, чтобы играть…»

Солнце незаметно взбиралось ввысь по незримой своей небесной дорожке. И вдруг — гром среди ясного неба! — с треском распахнулась школьная дверь, и на волю, словно выброшенная метательным орудием, вылетела орава ребятишек, подвижная и орущая, как стая воробьев. Алешка, увидев Степана, подбежал к нему.

— Дедушка, смотри!

В руках у него были учебники — новенькие, нарядные.

— Береги их, — сказал Степан, уважительно подержав в ладонях каждую из полученных Алешкой книжек. По дороге домой он расспрашивал мальчика о том, что говорила в классе учительница, и каждая подробность была для него интересна и знаменательна.

Шумным, крикливым выводком пронеслись над деревней дрозды. То и дело мелькали в воздухе неуклюжие даже в полете грачи — они еще побудут в родных краях. А вот ласточки уже улетели. Осень, осень… Нет ничего в природе торжественнее ее прихода. Выйдет хозяйка на улицу по делу, но что-то вдруг остановит ее и заворожит. Минуту, другую и третью стоит она неподвижно, вроде бы о чем-то думает, но нет в глазах ее ни напряжения мысли, ни озабоченности, сейчас она одна на всем белом свете. «И что я стою?» — скажет она себе, не двигаясь с места и не подозревая, что это осень вошла в нее…

Новые заботы появились теперь у Степана. Начинались они, когда Алешка возвращался из школы. Перекусив, он бежал гулять, а Степан доставал из портфеля его тетради и дневник и подолгу разглядывал их, вникая в то, что там написано.

Вечером они вдвоем садились делать уроки. Вернее, делал уроки Алешка, толково разбираясь в грамматических правилах и арифметических действиях. Степану же оставалось только удивляться его осведомленности и сообразительности.

Однажды Алешка передал Степану записку, написанную четким, красивым почерком. Это было приглашение на родительское собрание. Степан разволновался так, что у него руки начали дрожать, а в глазах появилась непрошеная резь. Записку он бережно сложил и убрал на полку, а ночью все никак не мог уснуть. «Уважаемый Степан Иванович!» — снова и снова возникали в памяти красиво выведенные слова. Не верилось, что они адресованы ему.

На следующий день Степан достал из сундука самую лучшую свою одежду, начистил как следует кожаные, старой еще выделки сапоги. На улице встретил Анну Сереброву, и до школы они шли вместе.

— У меня хоть и в третьем классе, — жаловалась Анна на Петьку, — а ума не прибавилось ни вот столечко. Учи не учи, а уж если заботы нет об учебе, ученье впрок не пойдет.

— Мальчишка он хороший, — защищал Петьку Степан. — В жизни много значит, какая душа у человека…

— Полно-ка, на душу-то сейчас не больно глядят. Сейчас аттестат подавай, диплом, а там про душу-то ничего не сказано.

— Вот вырастет, — успокаивал Степан женщину, — тогда и поймет что к чему, тогда и за ум возьмется.

— И не дождешься, когда они вырастут…

В полутемном, гулком коридоре школы не было ни души. Ближняя боковая дверь открылась, Надежда Дмитриевна пригласила пришедших в класс.

— Вы у меня первые, самые дисциплинированные, — сказала она.

Вскоре подошли и другие родители, расселись по партам.

— Ну что ж, начнем, — объявила Надежда Дмитриевна и оглядела собравшихся. — Ругать я вас не буду, а поговорить нам есть о чем. Дети у вас хорошие, но им нужна ваша помощь. Здесь они все у меня под присмотром, с каждым я успеваю отдельно позаниматься. А дома? Спрашиваю одного: «Папа с мамой помогают тебе делать уроки?» — «Нет, — отвечает, — я один…» И вот вам результат такой самостоятельности: в классе этот ученик пишет лучше, чем дома. Я знаю: вы все очень заняты — работа, хозяйство, но на детей время найти обязаны. Они еще в таком возрасте, когда без помощи взрослых обходиться не могут. Извините за наставительный тон, но давайте будем откровенными: детям вы мало пока уделяете внимания. Или, может быть, я не права?