Владимир Мазурин - Дурные деньги

До пруда было километра два — полчаса пути. Редких встречных Степан останавливал, спрашивал об Алешке и Петьке. Прохожие пожимали плечами, разводили руками: нет, не видели, не знают… И Степан шел дальше по пыльной дороге.

Еще издали он определил: на пруду ни души. Но все-таки подошел к нему. Вода лежала в берегах спокойной, ровной гладью. Бесшумной тенью проскользнула над головой ворона. «На гнездо летит», — отметил Степан по давней привычке отмечать все, что происходит вокруг. Куда теперь идти, что делать, он не знал.

Из оцепенения Степана вывел возникший вдалеке треск. Он приближался. На дороге показался мотоциклист, летевший сломя голову на своем приземистом, подпрыгивающем на колдобинах железном коньке. Степан шагнул к дороге, поднял руку. Мотоциклист — парень с выбивающимися из-под шлема волосами — осадил своего конька. Нетерпеливо фыркая, мотоцикл замер на месте.

— Не попадались тебе двое мальчиков? — спросил, подходя, Степан.

— Я не слышу, дядя, погромче! — выкрикнул мотоциклист.

— Двое мальчиков, говорю, тебе не попадались? — возвысил голос Степан.

— Где, в лесу? — уточнил парень. — Нет, не попадались.

Степан махнул рукой: дескать, больше не держу, можешь ехать. Мотоцикл прыжком рванулся вперед и скоро скрылся за хлебным полем.

Солнце висело теперь так низко, что огненные стрелы его летели над самой землей, почти не касаясь ее. Длинная тень Степана терялась в поле, в дозревающих хлебах.

В деревню Степан возвращался полузабытой проселочной дорогой. На глазах у него солнце опустилось за лес, и последний луч его, вонзившись в небо, зажег первую вечернюю звезду.

Подходя к деревне, он слышал, как хлопает кнутом пастух. Отчетливо доносились голоса женщин, загоняющих коров.

Когда Степан впритруску, со старческой одышкой задворками добежал до Комаровки, уже смеркалось. Вот и дом его, большой, молчаливый, темный…

Алешка сидел на крыльце и плакал.

— Ты что, сынок? — кинулся к нему Степан.

Алешка ткнулся ему в живот, всхлипнул.

— Я… я думал… — не сразу выговорил он. — Я думал… ты не придешь…

— А я тебя искать ходил, — говорил Степан и все гладил мальчика по голове. — Где ты был?

— Мы с Петькой на реку ходили… рыбу удить…

— Что же ты ничего не сказал мне? Я ведь не знал, на что и подумать.

Алешка всхлипнул, промолчал.

— Ну, ладно, ладно, — успокоил его Степан. — В следующий раз скажи мне, если далеко куда соберетесь.

Алешка затих, присмирел. И все вокруг замерло, угомонилось. Кузнечики оглашали тишину уходящего лета сухим непрерывным звоном.

В конце августа в дом к Степану Гущину зашла учительница, средних лет женщина. В стертой, невыразительной ее внешности ничего не было от профессии учителя. Однако недаром говорят, что внешность обманчива. Надежду Дмитриевну в деревне крепко уважали за терпеливую, бескорыстную привязанность к детям. Приехала она из города, привезла с собой девятилетнюю дочь, которую учила вместе с деревенскими ребятишками. Поговаривали, что муж Надежду Дмитриевну бросил, после чего она и уехала в деревню.

Учительница поздоровалась, подсела к столу и развернула перед собой какую-то тетрадку.

— Алексей Белобородов, восемь лет, второй класс, — прочитала она и поставила в тетради галочку.

— Так, — коротко подтвердил Степан. Он не знал, как вести себя с учительницей.

— Сбор тридцатого, ровно в десять, — предупредила Надежда Дмитриевна. — Приглашаем и вас, Степан Иванович, обязательно приходите вместе с внуком.

— Так, так, — отозвался Степан, все время ощущая внутреннюю напряженность.

Алешка стоял здесь же, в комнате, и, видимо робея перед учительницей, молчал.

— Хочется тебе в школу? — спросила его Надежда Дмитриевна.

— Да, — слабым от волнения голосом ответил Алешка.

— Вот и хорошо. Учебники, тетради получишь в школе после переклички, — пообещала учительница, поднимаясь из-за стола. — А дедушку обязательно возьми особой.

— Ладно, — кивнул головой Алешка.

На следующий день они ездили в райцентр покупать школьную форму. Чтобы успеть на утренний автобус, поднялись пораньше. Шли через всю деревню — с одного конца на другой. Встречные спрашивали: «Это куда в такую рань?»

— Да вот, — отвечал Степан, останавливаясь ненадолго, — в район надо съездить. Парнишке скоро в школу идти.

— Так, так, — говорили встречные, — дело нужное.

На автобусной остановке по причине буднего дня народу собралось немного — человек пять-шесть. Степана с мальчишкой встретили с нескрываемым любопытством, которое в деревне зазорным не считается. Авдотья Головкина, порывшись в плетеной корзинке, — на базар, видимо, собралась торговать — достала огромное белое яблоко и протянула его Алешке: