Кинки Фридман - Убить двух птиц и отрубиться

— Ну, я в этом смысле опасности не представляю, — сказал я. — Я уже много лет ничего не пишу.

— Напишешь, — сказала Клайд. — Скоро напишешь.

— Видит насквозь! — заключил Фокс.

Дождь прекратился, и солнце принялось осторожно просовывать свои лучи между небоскребами. Клайд наконец-то вспомнила, что интернет-кафе находится на Бэнк-стрит, и, стало быть, мы туда и направляемся. Мне очень хотелось достать свой блокнотик на пружинке и черкнуть пару заметок о нашем разговоре. Но я не стал: не хотелось, чтобы что-то исчезло.

— Можно задать глупый вопрос? — спросил я.

— Нет глупых вопросов, — сказал Фокс. — Есть только этот глупый мир.

— Пусть будет так, — согласился я. — А зачем мы идем в интернет-кафе?

— Это действительно глупый вопрос, — сказала Клайд.

Она взяла мою руку и чуть-чуть ее пожала. От этого ободряющего пожатия у меня все внутри вдруг потеплело. Больше всего в Клайд мне нравились эти маленькие неожиданные жесты. Мне кажется, что я даже в тот момент понимал, что это одна из тех вещей, которых мне когда-нибудь будет сильно не хватать.

— Мы идем в интернет-кафе, чтобы попытаться спасти одного Фоксова друга, — сказала она. — Пусть Фокс сам расскажет про него.

— Его зовут Тедди, — начал Фокс. — Роста он под два метра и черный, как туз пик. Похож на большого добродушного плюшевого мишку. Любит людей, любит животных, мухи не обидит. Но он стал, понимаешь ли, кем-то вроде уличного проповедника. Типа ораторов в парках на Вашингтон-сквер или Томпкинс-сквер. Познакомился я с ним несколько лет назад. Тедди тогда болтался по ночлежкам, и мы быстро подружились, потому что я тоже болтался по ночлежкам. Это было, разумеется, до того, как я встретил Клайд, святую покровительницу бездомных.

— Ну и… — сказала Клайд.

— Ну и однажды Тедди посетило видение. На него что-то снизошло — видимо, дух воинов-масаев или что-то в этом роде. В общем, африканские дела. Короче, Тедди теперь живет только в настоящем. Для него нет ни прошлого, ни будущего. Мне лично кажется, что Тедди на верном пути.

— А мне кажется, — сказала Клайд, — что Фокс тоже на этом пути.

— Мы живем в гребаном мире, — сказал Фокс. — И иногда надо пытаться его разгребать.

— А где сейчас этот Тедди? — спросил я.

— Вот в этом-то и проблема, — сказал Фокс. — На прошлой неделе он толкал свои речи возле небоскребов Трампа на Пятой авеню, а его все пытались согнать с этого места, а он все не сгонялся, так что в конце концов его увезли в психушку. А что такое психушка, вы можете мне не объяснять. Это я испытал на собственной шкуре. Вышел я оттуда, кстати, примерно в то время, когда ты перестал писать.

Я что-то не мог припомнить, чтобы я рассказывал Фоксу, когда именно я перестал писать. И хотя пары текилы в свое время несколько замутили мою память, я не помнил и того, чтобы я рассказывал об этом Клайд. Но, может быть, я все-таки сказал Клайд, а она сказала Фоксу? А может быть, Фокс предпринял собственное расследование? Как бы там ни было, но по сравнению с новостью о Фоксовом пребывании в психушке это были мелочи, и я не стал на них зацикливаться.

— Самое главное — Тедди не должен остаться в психушке, — сказала мне Клайд.

— Двух мнений быть не может, — сказал Фокс.

До интернет-кафе оставался всего один квартал, и мы уже видели вывеску. Я еще не до конца переварил Фоксовы откровения насчет психушек и ночлежек, но по большому счету все это меня не удивляло. Во всяком случае, это не слишком меня беспокоило и ничего не меняло в жизни. Может быть потому, что я верил Клайд, а она верила Фоксу. А может быть потому, что я тоже верил Фоксу. А может быть потому, что я начинал, наконец, верить в самого себя.

— Ты только представь себе Тедди, сидящего в крошечной палате, обитой войлоком! — восклицал Фокс. — Парня, который живет только настоящим! Да он умрет там! Воины-масаи всегда умирали, когда белые запирали их в тюрьму. А может получиться еще хуже: Тедди сойдет с ума. Поверь мне, уж я-то знаю: когда сходишь с ума, меньше всего на свете хочется оставаться в психушке.

Вы можете подумать, что я сильно нервничал, попав в компанию бывшего пациента психбольницы и прекрасной женщины, которую любили, по-видимому, и он, и я. Да еще намереваясь вместе с ними вытащить на волю из «желтого дома» другого психа. Но на самом деле я был совершенно спокоен, сидя в этом интернет-кафе. Я впутался в безумное предприятие с совершенно безумными людьми, но чувствовал чистейшую, без всякого кофеина, радость. Весь прочий мир был не менее безумен, чем они. У меня было такое чувство, как будто я летел к звездам вместе с Питером Пэном, или сражался в джунглях вместе с Че Геварой. Я был жив, все было наяву, и я не был одинок.