Жоэль Диккер - Последние дни наших отцов

— И?

— Ночью с юга Англии вылетели сотни бомбардировщиков и стерли базу с лица земли. Сотни самолетов, представляешь? Думаю, ракет больше не будет.

Пэл был в восторге.

— Ну и ну! Вот так черт! Восторг!

Он уставился на Риара:

— А ты был в курсе?

Тот лукаво улыбнулся:

— Возможно…

— Каким образом?

— Дофф. Как-то он в этом замешан. Однажды вечером надрался и пересказал мне всю операцию. Когда Дофф бухает — он болтает. Поверь, попадись он бошам, им стоит только как следует ему налить, и он сдаст все УСО.

Агенты засмеялись. Опасно: дело было серьезное. Но уж таков Дофф.

— Утром я получил подтверждение, что операция прошла успешно, — добавил Риар.

— Как?

— Поменьше спрашивай. Я и название операции не должен был тебе говорить. Так что заткнись, ладно?

— Могила.

Риара позабавило, какую власть он до сих пор имеет над этим юношей, а ведь тот вскоре станет куда лучшим агентом, чем он сам. Он вполне мог поделиться с ним кое-какими конфиденциальными сведениями, ведь “Гидра” уже состоялась. Они снова выпили за скорое окончание войны.

— И куда ты теперь? На задание? — спросил Риар.

Пэл улыбнулся: задание было выполнено.

— Меня отзывают в Лондон за новыми инструкциями. Здесь мои ячейки обучены и вооружены. Очень бы не помешало увольнение…

— Сентябрь в Лондоне… Лучшее время года, — мечтательно отозвался Риар.

Они поздравили друг друга. Война шла полным ходом. Они верили. Риар промокнул стекавший со лба пот, и они отправились ужинать.

Кунцер осторожно повесил трубку. Потом взял телефон и в ярости швырнул его на пол. Сел в кожаное кресло и закрыл лицо руками. О Кате никаких вестей.

В дверь постучали, и он машинально вскочил. Это был Пес из соседнего кабинета. Пса звали как-то иначе, но Кунцер окрестил его так за скверную привычку совать свой нос в чужие кабинеты, вынюхивать, словно спаниель в поисках фазана. Он явился на шум — просунул мордочку в приоткрытую дверь и заметил валяющуюся на полу трубку.

— Пенемюнде, да? — грустно спросил Пес.

— Пенемюнде, — кивнул Кунцер, чтобы он ни о чем не догадался.

Пес закрыл за собой дверь, и Кунцер вполголоса ругнулся: “Сам ты Пенемюнде! Грязный бош!”

Август был месяцем неудач. Накануне ночью королевские ВВС нанесли ужасающий удар по Пенемюнде, секретной базе, где вермахт и люфтваффе развернули ракеты “Фау-1” и “Фау-2”, тысячи которых должны были обрушиться на Лондон и на все порты Южной Англии. Теперь Пенемюнде была почти целиком разрушена, ракетам конец. По сведениям люфтваффе, в операции приняли участие шестьсот бомбардировщиков. Шестьсот! Откуда эти чертовы британцы узнали? Как смогли так точно нанести удар? Одновременно случилось нечто худшее, чем Пенемюнде: операция “Цитадель”, проведенная ставкой вермахта против советской армии в Курске, провалилась. Немцы завязли. Если Советы победят, им откроется прямая дорога на Берлин. Боже, что будет с Берлином? Они предадут город огню и мечу. Уже в начале месяца из-за бомбежек из Берлина и Рура пришлось эвакуировать гражданское население. Королевские ВВС и ВВС США ни на миг не прекращали свой дьявольский танец. Сознательно целили в семьи, в женщин и детей. Куда деваться детям, бедным малышам, если вокруг война?

Кунцер достал из кармана фотографию и стал смотреть на нее. Катя. Англичане не люди, Гамбург бомбили непрерывно — пять дней и пять ночей. Тонны бомб, город стерт с лица земли. Это преступление. Ах, если бы он предвидел, то велел бы Кате бежать. Почему абвер ничего не знал об этой операции? Ведь они внедрили людей в самые верха в Лондоне. Если бы он знал, он сумел бы предупредить любимую… Милая Катя, почему она не уехала как можно дальше? В Южную Америку. В Бразилии ей было бы хорошо. А теперь никаких вестей о ней.

Он еще раз вгляделся в фото и поцеловал его. Сперва ему стало стыдно. Но больше у него ничего не осталось, только это. Либо целовать картонку, либо не целовать вообще никогда. Он поцеловал фотографию еще раз.

Бомбежка Пенемюнде была вполне в правилах войны, но стереть с лица земли Гамбург… Кунцер знал только одно — союзники окрестили атаку на Гамбург операцией “Гоморра”. Гоморра. Он встал, взял со стола пустую вазу и перевернул: из вазы выпал железный ключ. Он открыл верхнюю дверцу большого шкафа, запертую на замок. Внутри были книги. В том числе запрещенные. Он не выносил, когда жгут книги. Есть солдаты, враги — их можно изничтожать любыми способами. А есть то, чего касаться ни в коем случае нельзя: дети и книги. Он оглядел корешки, вытащил старую Библию. Полистал и вдруг замер: вот оно, нашел. Он запер дверь кабинета на ключ, задернул шторы. И, стоя спиной к приглушенному бархатом свету, стал читать вслух: