Василе Василаке - Пастораль с лебедем

— Ох-хо-хо! — прыснул Тудор, племянник Бостана. — Хорош куманек!

Никанор удивился и притих:

— Ты чего? Сроду у меня такого кума не было… В «Дарах природы» Платон работает, одних лет со мной, вот с ним мы кумовья, верно. Зачем эти жулики перевирают все на свете?

Племянник сбил его с толку: у Тудора на сегодня свадебный сговор назначен, а он смеется, как дурочка на базаре. Чего ради его, Никанора, пригласили сюда за старшего, главу дома, если жениха смешки трясут? Что-то еще жена сболтнула, когда сюда шли — вроде невеста успела гульнуть до свадьбы?

Тут Бостана точно озарило: «Эге, ну как невеста скрытничает, а парню и невдомек? Жди, кинется зазноба обрадовать новостью своего милого! Не к тебе на шею бросится, дорогой, в женскую консультацию помчится с перепугу. А там… пожмут руку, поздравят, возьмут на учет, и вся недолга. Поползет по селу змеюкиным шипом: «Учительша плакала под дверью консультации!» Само собой, дочка к мамке бежит. А матушка со своей ненаглядной — со всех ног к матери ее ненаглядного: «Ах, кума Василица, наши детки… ох, кажись, допрыгались». Конечно, мамка ненаглядного бежит к моей женушке в женсовет и ахает там, пока нас, мужиков, не захомутают и не засадят за ее стол…»

Нет, решил Никанор, не может быть, чтоб Тудора провели. Не смолчит невеста, разве больной руке не хочется, чтобы ее пожалели? Да и другим известно, иначе почему родители невесты, кум Ферапонт и сватья Мара, пришли вдвоем, без свата? Сговор ведь не то что сватовство, тут уже родительское согласие выносят на людской суд. А родители невесты пожаловали скромненько, парочкой, как в новый магазин на селе: ни завмага не знаешь, ни цены, ни товара. Не мешало бы и жениху сидеть потише, не скалить зубы перед стариками.

Жена Бостана Вера преподнесла ему эту пилюлю по дороге к ее сестре:

— Знаешь, Никанор, поговаривают… верные люди передали из района, из консультации… невеста-то наша прибавления ждет!

Никанор чуть не споткнулся, дернул головой, как мул, которого хотят взнуздать. Ошарашенно сдвинул шляпу на затылок:

— Тогда зачем мы идем? Что там делать, если и так все ясно?

— Надо родителей пожалеть, Никанор. Сам подумай, дочка — учительница, а отец — пастух, мать на табаке работает, простые люди, им-то каково.

— Так вы уже все и решили, в штабном порядке?

«Штабом» Никанор называл свою тещу, свояченицу и жену, когда они втроем «совет держали».

Вера оборвала его:

— Идешь так иди, а не хочешь, ступай домой, без тебя управимся.

— Ну и сказала бы сразу: дело на мази, объявят только приказ «главштаба». А кто тебе наплел, что невеста с подарочком?

Вера всхлипнула: у нее тоже две дочери растут. Вытерла нос платочком своей доченьки, от него так и разило пудрой «Кармен» — вот, пожалуйста, в восьмом классе, а туда же, пудрится, чертова девка! Она вытерла слезинку и набросилась на мужа:

— Про своих бы подумал… шляются по кинам да вечеринкам! Вон дочь Пандели, в девятый класс перевели, а она школу бросила, на печке у Мустяцэ сидит, за младшего выскочила, за тракториста. Куда денешься, если уже на сносях…

Никанор вскипел:

— А ты-то чего нюни распустила, сама на сносях? Что тут плохого? — и поинтересовался: — Сколько ей лет, этой Диане или Дидине, как там ее, невесту?.. — Сдвинул шляпу на лоб. — Слушай, жена, между прочим, наш любимый племянник уже лысый. Ей-богу, лысина на макушке…

Вера прошипела:

— Замолчи, пустомеля, не видишь — люди смотрят… — И обиженно засеменила через дорогу.

Так Никанор опоздал к свояченице, а когда пришел, все уже сидели за столом. Подумал: «Ладно, выйдет Тудор покурить, спрошу, что у них там с его кралей…»

А Тудор в лицо ему смеется, услышав, что гастроном Птоломей торгует в магазине «Дары природы».

— Пальцем в небо попал, дядя Никанор, — наконец унялся племянник, — не гастроном твой Птоломей, а астроном. Жил, кстати, две тыщи лет назад и написал в одном трактате, что земля — это тарелка, а люди на ней как муравьи. Врал, конечно…

Никанор удивился:

— А ты-то чего фыркаешь, Тудораш? Какой-то писака морочит людей, ему верят, а потом выясняется — надул, проходимец. Думаешь, новая выдумка лучше старой? Возьми да над новыми враками посмейся, и помяни мое слово, от них тоже пшик останется, как от Птоломея с его тарелкой. Что придумал твой гастроном? Мы — муравьи на блюдце… Ладно, допустим. Теперь любой первоклашка знает: земля наша — круглый помидорчик. Да только пора и нам над собой посмеяться, Тудорел дорогой. Почему? Вот возьми божьих коровок — при Птоломее они сами множились, правда? А мы теперь построили фабрику, чтоб их плодить. Читал в газете? Перевелись божьи коровки, которых на тлю выпускали, а в лесу муравья днем с огнем не найдешь. Куда они пропали, от гриппа передохли? То-то же. Ты смеешься над Птоломеем, и эти патлатые идолы животики надрывают: «Да здравствуют твои ямы, дядя Никанор!» — того и гляди штаны обмочат. Я и говорю, умный пошел народ, но при чем тут Птоломей?.. — закруглился он, а про себя решил: «Долог день до вечера, да бог даст, все образуется. И ты, племянничек, отвесишь поклон новым родителям: «Отец дорогой, матушка, что было, то было… Прошу прощения, целую руки… Не по обычаю дело сладили, но не обессудьте, мы друг друга любим, а что еще нужно молодым?»