Стоян Даскалов - Цветины луга

— Верно, верно, да вот только дороговато. Пятьдесят тысяч — не шутка!

— И совсем не дорого! Деньги ведь не все сразу, а на выплату. Дом-то двухэтажный. Участок возле дома — двадцать соток, тут тебе и сад, и виноград, и огород, и цветник. Дом, как игрушка, с верандой. Да в городе за такой дом сто пятьдесят тысяч бы заломили. Вон двухкомнатная квартира пятьдесят тысяч стоит…

Подошел кассир.

— На дом, значит? — спросил он с кривой, недоброй усмешкой и, не получив ответа, не удержался и добавил: — Решились все-таки?

— Надо скорее кончать это дело, до каких пор мы будем висеть между небом и землей, — ответила ему Тучиха. Ей казалось, что он выдает деньги Влаху с большой неохотой: по несколько раз пересчитывает пачки, будто нарочно стараясь дать возможность Влаху одуматься.

Но Влах, медленно, поплевывая на непослушные пальцы, привыкшие считать веретена да ложки, сосчитал деньги, взял свою книжку и двинулся в обратный путь, а за ним, точно конвой, последовали Тучиха и ее сын. Вдруг Влах обернулся и крикнул кассиру:

— Знаешь, дай-ка мне расписку на задаток… Они Тучи вроде цестные люди, да ведь дом-то не шутейное дело.

— Гм! — хмыкнул недовольно кассир, но расписку написал.

Влах зашагал бодрее. Тучиха с сыном неотступно шествовали следом.

Перед домом все трое остановились. Тучиха отперла калитку, выкрашенную оранжевой краской, окинула беглым взглядом вымощенную каменными плитами дорожку, двор.

— Ты только взгляни, какой двор! Позавчера я здесь все прибрала, прополола цветы. Один двор чего стоит. А ограда! Птица не перелетит! — щебетала Тучиха. — А виноград-то, смотри, какой! — задрав голову кверху, показала она на переплетающиеся над головой побеги вьющегося винограда. — По двести килограмм каждый год собираем!

— Здесь поставлю станок, в тени, — отозвался Влах.

Тучиха загромыхала ключами, отпирая дом. Она явно нервничала. Ее раздражало, что новые хозяева небось переведут все, что ею было создало с таким трудом. Сердце у нее ныло, болело, она изо всех сил старалась заглушить эту боль, пыталась не думать, что навсегда прощается с домом.

— Вот! — водила она Влаха из комнаты в комнату. — Электрические лампы — видишь?

— Знаю, знаю… Туча мне показывал… Все, все знаю…

— Вот тебе ключи от подвала и от кладовки. Давай деньги — и по рукам.

Влах снова неумело пересчитал деньги, отдал ей в руки, она взяла их, не считая, — и так два раза на ее глазах пересчитывали — подписала расписку и пулей вынеслась на улицу, так что сын еле поспевал за ней. Больше она не могла оставаться здесь ни минуты. В ее душе начинали ворочаться сомнения, а она боялась этого. Прочь, прочь отсюда скорее! Она нарочно выбирала безлюдные улицы, избегая встречаться с людьми. Примчалась домой и с облегчением повалилась на кровать.

А на другой день ни свет ни заря нежданно притащился Цветко Влах. Тучи еще спали.

— Что случилось? Мы же договаривались встретиться в городе? — удивленно спросила его Тучиха.

— Но ты ницего не знаешь! Я пришел… дайте мне деньги…

Только теперь Тучиха заметила, что он чем-то очень встревожен. На нем лица не было.

— Что там стряслось?

— Стряслось такое… не говори!..

— А все-таки?

— Дом разбили…

— Как разбили? Да ты что — в своем уме?! — заревел, выскочив из спальни, разъяренный Туча.

— Окна, окна выбили! Камнями! Цуть меня не того…

Внутри у Тучи все кипело, но он сдержался.

— Ничего! Это ерунда! Вставим новые!

— Нет, нет! Вы мне верните деньги. Я боюсь! Эти бешеные орешчане убьют меня ни за цто, ни про цто.

Тут уже Тучу взорвало.

— Виновников приберем к рукам, будь спокоен!

— Оно, конечно, так, а все-таки…

— Сегодня же позвоню, чтобы всех переловили и отправили куда следует!

И если до этого он и слышать не хотел о продаже дома, и в душе был благодарен каждому, кто вставлял палки в колеса, то сейчас накинул на плечи пиджак, нахлобучил на кудлатую голову кепку и вместе с Влахом вышел из дому.

— Пойдем, я на них найду управу!

— Если ты сам, другое дело… Тебя они боятся… — бормотал Цветко Влах, еле поспевая за Тучей.

Вернулся Туча только вечером. По его виду можно было подумать, что он учинил расправу над злоумышленниками.

Хотя Дянко Георгиев, услышав от кооператоров, что ночью какие-то молодчики перебили стекла в доме Тучи, тут же ушел с поля, чтобы выяснить, чьих рук это дело, Туча примчался в село злой, как черт, и потребовал наказать хулиганов.