Стоян Даскалов - Цветины луга

— Я не могу согласиться с выводами главного инженера, — обожгли его слова Солнышка, и он тут же вспомнил, по какому поводу сюда пришел. — Что значит «короткое замыкание»? Выходит, произошло замыкание, а виновного нет?

Главный инженер сидел, словно его самого прихватило током.

— Пожары от короткого замыкания случались не раз. Думаю, что нет надобности убеждать товарища секретаря в том, что каждому известно. Как сгорела в прошлом году старая церковь в Банско?..

— Пусть хоть все церкви сгорят! — сердито махнув рукой, рявкнул Солнышко.

Главный инженер, не выдержав, улыбнулся:

— Речь идет не о демонстрации антирелигиозных чувств. Церковь подожгли не атеисты, а плохая электропроводка.

Солнышко так и подскочил, окрысился:

— Что значит какая-то там ничтожная церквушка по сравнению с заводом!

— Не так уж мало, если половина алтаря откуплена Лондонским музеем.

— Ах, вот как!

— Да только от церкви той почти ничего не осталось. Вот что может наделать короткое замыкание.

— Но как может произойти короткое замыкание, когда за проводкой следят такие опытные электротехники? Понимаю, если б проводку эту делали какие-нибудь случайные, неопытные люди. Ну, что ж вы молчите, товарищи электротехники? Говорите!

Электротехники как в рот воды набрали. Что тут скажешь?

— А может здесь чужая рука орудовала? — не переставал наседать Солнышко.

— Если бы сторож остался в живых!.. — робко заметил один из электротехников.

Сторожа нашли сильно обгоревшим, без сознания и отправили в больницу, где он через несколько часов скончался, так и не приходя в себя.

— Несколько таких коротких замыканий, и от завода не останется и следа. Все пойдет прахом! — продолжал Слынчев, распаляясь все больше и больше.

— И в самых передовых странах случались пожары, — осмелился возразить главный инженер.

— Но кто же будет отвечать? Вот в чем вопрос! — грохотал Слынчев, — Кто? Я вас спрашиваю! — Он окончательно вышел из себя и готов был стереть всех с лица земли. — Где же ваша бдительность, а?! Кого подозреваете? Никого! Поэзию сочиняете, а своих прямых обязанностей не выполняете! Так дальше, товарищ главный инженер, не пойдет! Раз не можете указать виновных, значит вы их укрываете. И раньше, когда погибли трое братьев, вы все свалили на снег да на ветер. Теперь это вам так не пройдет!

Наступило гнетущее молчание. Все сидели, как на раскаленных угольях, и никто не мог назвать виновных. И тут Солнышко произнес такие слова, от которых всех бросило в жар:

— Я убедился в вашей близорукости и притуплении бдительности, а потому дал указание арестовать чабанов села Орешец.

Туча вздрогнул. Что-то перевернулось в его душе, и в то время как другие молчали, он весь ощетинился, потемнел и решительно заявил:

— Я против!

До этого Солнышко словно и не замечал его, допекая электротехников да главного инженера.

— Против чего? — обернулся секретарь к Туче.

— Чабаны не виноваты! — внятно произнес Туча и встал.

Волосы его растрепались, упали на лоб, заслонили грозно прищуренные глаза.

Трудно было разобраться, что творилось в его душе. Перед тем как войти в этот кабинет, он рвал и метал на орешчан, готов был стереть их в порошок и негодовал, что следствие по поводу разбитых окон так затянулось, кроил в голове планы, как получше расправиться с виновниками, чтобы помнили всю жизнь и детям своим заказали… а теперь вот вскочил как ужаленный и стеной встал на защиту чабанов.

— Любой другой может поджечь, но чабаны — никогда!

— Ты же сам мне жаловался, что орешчане побили тебе стекла, а теперь защищаешь этих разбойников, адвокатом заделался. Как это называется, товарищ Туча, — демагогия?

Туча почувствовал замешательство, но как всегда, когда знал, что правда на его стороне, быстро оправился.

— Окна, может, и выбили, но завода не поджигали! Я своих людей знаю! — взволнованно сказал Туча.

— И мы их знаем! С самого начала строительства завода и до сих пор кроме пакостей и саботажа другого ничего от них не видели. Может, перечислить, а?

Туча снова замолчал, собираясь с мыслями, чтобы отразить и этот удар.

— На все способны наши крестьяне: из-за клочка земли будут драться не на жизнь, а на смерть, кровью своей готовы заплатить за землю, которая дает им хлеб, и это понятно, потому как без земли — что за село. Это же просто и логично: завод отнимает у них землю, и они борются.

— И совсем логично — поджигают завод! — торжествовал Солнышко, довольный тем, что поставил Тучу в тупик.