Стоян Даскалов - Цветины луга

Там, на новом месте, он найдет новых друзей. Старые друзья уходят с домом вместе. Тот, кто поселится в этом доме, заведет себе новых друзей-приятелей.

Раньше, бывало, при встрече улыбнутся, пошутят:

— Эх, Туча, Туча, где тебя носят буйные ветры?

Пригласят в гости, выпьют по чарке. А теперь вот нос воротят, как от зачумленного. Туча ходил по родному селу, как чужой.

— А знаешь, не продавал бы ты лучше сейчас дом, а? — заметил ему как-то новый председатель, застенчиво переминаясь с ноги на ногу.

— Да я говорил жене, а она свое: «Не могу жить в двух местах сразу! И там дом, и здесь дом».

— Она, конечно, права. Но сейчас не время. Понял? Знаешь, какая молва идет о тебе: «село, мол, гибнет, а он дом продает. Пароход идет ко дну, а капитан… бежит первым».

— Да-а! — протянул Туча и с тяжелым сердцем пошел домой.

— Что случилось? — спросила жена.

— Не буду продавать дом! — отрезал он. — Не хочу себя позорить! До чего докатился — каждый считает меня последним ничтожеством, плюет на меня.

— Чего им от тебя надо? Чтобы ты им подарил свой дом, а они в нем ясли откроют!.. Как бы не так! А тебе они подарили что-нибудь за все эти годы — за то, что горб гнул?

— Никто мне ничего не дарил, да мне и не надо никаких подарков!..

— Тогда что им нужно? Дзипало вон продал землю, и скот еще до вступления в кооператив, положил деньги в карман и удрал в город, а ты отдал все, а получил шиш. Так или нет? Почему Младенчо Дучето продал цыганам дом и купил квартиру в Софии, а тебе нельзя?

— Пойми, я не Дучето! Я Туча!

— Если ты Туча, так это не значит, что ты должен всю жизнь давать, ничего не получая!

— Ничего ты не смыслишь! Одно дело Расо Цыган сбежал, другое дело я. Как ты не можешь понять, что у людей болит сердце не из-за дома, а из-за того, что я бегу из села. Бегу, бросая их на произвол судьбы. Вот они и думают, что у меня никогда за них душа не болела.

— Еще бы! Ты будешь хорошим, если, как глупый пес, будешь сидеть здесь и ждать, пока не сгорит это чертово село и ты с ним вместе. Тогда тебе скажут «браво»!. Ну как можно быть таким бестолковым, Крыстьо? Что же ты за руководитель, если ты не видишь, к чему дело клонится?

— Вижу, но не могу иначе, пойми! Ты из другого села. Тебе от всего этого ни холодно, ни жарко. А мне больно. Не могу! Мне совестно! Я не могу видеть, как люди от меня отворачиваются, будто я кого убил или ограбил. Не умрем, небось, если сейчас не продадим этот дом! Завод дал нам квартиру, будем жить пока в ней.

— А если завтра тебя вытурят с завода?

— Вытурят отсюда, в другом месте примут!

— А я так жить не могу! Точно цыгане — сегодня здесь, завтра там. Раз ты из села вырвался — не останавливайся, иди вверх! В городе построим себе дом. А оттуда во все стороны дорога открыта.

— Не время сейчас, пойми ты!

— А я не могу здесь жить!

— Потом как-нибудь… — урезонивал ее Туча. — Пусть пронесет эту бурю, люди успокоятся…

— Нет, сейчас! — ударилась в слезы Тучиха. — Ты меня обманул! Из-за тебя я бросила свой дом, переехала сюда, а теперь вот сижу у разбитого корыта. Все о честности говоришь, а у самого ее и капли нет!..

— Хватит глупости болтать!

— Глупости? Вот как! Всю жизнь меня за нос водишь. Да ты еще когда женился на мне, обманул меня, затащил в эту проклятую дыру, а теперь бросаешь среди дороги!

— Да ты что болтаешь-то? Опомнись!

— Сайты опомнись! Коммунист, а ведешь себя, как последняя шляпа! Трус. Пошел в деревню, и от первого косого взгляда раскис, душа ушла в пятки, как у зайца. Да какой же ты коммунист после этого?

— Слушай! — надвинулся на нее Туча. — Ты говори, да не заговаривайся!

Он в жизни не поднимал руки ни на жену, ни на сына, но сейчас вскипел и замахнулся.

Тучиха — в крик, побежала, достала со шкафа чемодан, швырнула его на землю и стала заталкивать в него свои вещи.

Сын, которому не раз приходилось быть свидетелем семейных ссор, стоял на пороге в оцепенении. Такого еще не бывало ни разу!

— Никуда ты не уйдешь! Хватит мне позора с продажей дома! — и Туча дернул чемодан к себе.

— Уеду! Все равно уеду, а ты как хочешь!

— Никуда ты не уедешь! Слышишь? — загремел Туча и, загородил ей дорогу.

— Отец! — встав между ними, произнес сын.

Туча беспомощно опустил руки. Гнев его начал остывать.

— Не хочет продавать дом! — плача, стала жаловаться сыну мать. — Отговорили его! Все, о чем мы говорили, пропало! И будущее твое пропало.

Сын еще был не настолько взрослым чтобы судить отца, но перед слезами матери не устоял и, собравшись с духом, проговорил: