Александр Кулагин: Повесть Волшебного Дуба

"О нет! - мысленно взмолился я. - Только не это! Мерзавцу только что едва не удалось взять победу силой. Неужели теперь он сумеет добиться её ложью? Неужели король так легко позволит себя обмануть?"

Однако я зря сомневался в мудрости нашего монарха. Внимательно выслушав барона до конца, король ещё некоторое время задумчиво теребил бороду, а затем обернулся и громко обратился к народу:

- Ну что, мои верные подданные! Мы с вами только что услышали историю господина барона. А что вы мне скажете?

Народ, который до сих пор молчал, не осмеливаясь вмешаться в диалог короля с его регентом, внезапно поднял невообразимый гомон. Отдельные крики слились в такой оглушительный гвалт, что в нём ровным счётом ничего нельзя было разобрать. Мой слух выхватывал лишь отдельные слова: "подати", "посевы", "скотина", "сволочь", "произвол" и тому подобное.

- ТИХО!!! - вновь рявкнул король, разом утихомирив толпу. Затем он снова обернулся к барону.

- И что ты на это скажешь? - спросил он сурово.

Барон, похоже, понял, что ему не суждено отвертеться и что никакого смысла далее увиливать нет. Его первоначальный страх прошёл и уступил место гневу, который обычно всякий злодей испытывает по отношению к тому, кто помешал ему довести до конца задуманное злодеяние.

- А что сказать?! Ты сам виноват! - взорвался он, теперь уже не отводя взгляда, а напротив глядя прямо в глаза своему кузену с отчаяньем загнанного в угол зверя. - Тоже мне правитель называется! Правитель - это тот, кто правит страной! А ты оставил королевство чёрт знает на кого, а сам уехал!

Король согласно покивал.

- Твоя правда. Сам теперь вижу, что на кого попало оставил, - при этих словах Ричард окинул барона неприязненным взглядом, как если бы тот был какой-нибудь на редкость противной гусеницей. - Ладно! Разберёмся по справедливости. Да не трясись ты так! Голову мы тебе, так уж и быть, рубить не станем. Ты ж всё-таки мой родственник, какой-никакой!

Сказав это, король сделал жест своим рыцарям увести Бальдрика. Вслед за бароном поволокли и Ранделла, которого, в отличие от его господина, на всякий случай решили связать по рукам и ногам. Наёмники барона, уже давно побросавшие свои копья, стояли теперь тихо, ожидая, когда его величество сделает какое-нибудь распоряжение на их счёт. Ранделл позволял нести себя молча и не оказывал никакого сопротивления. Судя по выражению лица, настроение у него было философски отрешённое. На барона напротив напало запоздалое возбуждение и словоохотливость:

- И это, по-вашему, называется справедливость? Мерзавцы! Негодяи! Сатрапы! Или вы полагаете, будто я вам это так просто оставлю?! Вот уж не дождётесь! Вы у меня все ещё попляшете! Никто не смеет безнаказанно унижать отпрыска благородного рода! Отпустите меня сейчас же! Отпустите меня, я вам говорю, щекотно!

И даже после того как Бальдрик и волокущие его стражники исчезли за поворотом дороги, до слуха присутствующих ещё долго доносились его гневные негодующие выкрики.

Король, однако, уже не обращал на них ни малейшего внимания. С того самого момента как он отдал приказ увести неудавшегося узурпатора его, похоже, окончательно перестала интересовать эта тема. Обернувшись к народу, Ричард громко провозгласил:

- Слушайте все! Сегодня нашему королевству удалось избежать государственного переворота, устроенного коварным предателем. И я хотел бы сказать спасибо всем вам. Ведь это благодаря вам, мои верные подданные, злодейство было предотвращено. А теперь приказ: сегодня вечером да будет праздник!

Народ разразился бурными аплодисментами и криками "ура". И тут взгляд Ричарда упал на двух детей, мальчика и девочку, скромно держащихся за руки чуть поодаль от него. Только теперь принцесса дала наконец волю чувствам и бросилась в объятья отца.

Король сделал вид, будто не узнаёт свою дочь:

- А что это за прекрасная барышня? Неужели это моя маленькая дочурка? Как похорошела! А подросла-то как!

- Я знала! Я знала, что ты приедешь! - плакала Клементина, уткнувшись в латный нагрудник отца.

В то время как отец и дочь обнимались после долгой разлуки, Эрик, не зная куда себя деть, стоял рядом со сцепленными за спиной руками и неловко ёрзал на месте. Наконец король обратил внимание и на него.

- А это ещё кто? - нахмурился он.

Принцесса, заметив куда направлен взгляд её отца, отстранилась и, гордо откинув со лба курчавую прядь, приняла самый решительный вид, на какой только была способна:

- Папа! Это Эрик! - заявила она так категорично, словно это всё объясняло.