Александр Кулагин - Внутренний Голос

ВНУТРЕННИЙ ГОЛОС

Сияющая сталь и смертного рука

Избавят лес от злого чародейства на века.

Хэлвудский лес, как и всегда в последних числах мая, был прекрасен, несмотря на свою репутацию мрачного и опасного места. Вообще говоря, большую часть времени он и в самом деле имел мрачный и опасный вид. Однако один раз в году, в конце весны, природа будто бы стремилась доказать, что она в силах приукрасить даже этот угрюмый край. Клёны и осины вовсю щеголяли своей молодой, ещё не успевшей выгореть на солнце листвой. Среди по-весеннему сочной и по-летнему густой травы желтели лютики и одуванчики, белели ромашки, синели васильки и незабудки. Лёгкий ветерок доносил из дальней рощи отзвуки соловьиных трелей вместе со смешанным ароматом цветущей сирени и черёмухи.

Всё вокруг ликовало и наслаждалось весной, плавно перетекающей в лето. И только охотник Блэйк по прозвищу Доброхот сидел в абсолютном одиночестве на стволе поваленной сосны неподалёку от крутого речного обрыва и сосредоточенно чинил ружьё. Крышка пороховой полки, куда засыпался затравочный порох, в последнее время вызывала неудобство при использовании. Теперь она далеко не всякий раз открывалась, когда это было нужно, то и дело заедая в самый ответственный момент, что, конечно же, порождало недовольство охотника.

Упрямо нахмурив брови, Блэйк подтянул один из ослабших винтов, крепящих огниво, и в очередной раз попытался открыть крышку. Та, как и прежде, поддавалась туго. Доброхот выругался и снова принялся подтягивать винт.

"Давай помогу! - предложил я. - Готов поспорить, у меня лучше получится".

Блэйк не ответил. Стоял светлый полуденный час, лучи солнца играли в зелени листвы. А в такое время человек гораздо больше доверял своему собственному мнению, нежели мне.

"По крайней мере, ты же не будешь отрицать, что сам виноват? - продолжал я назидательно. - Никто не заставлял тебя затариваться на сомнительной барахолке у непроверенного продавца. И уж тем более не надо было ронять ружьё на камни с высоты десяти метров. Дался тебе тот козерог! Ты бы всё равно не сумел его догнать. Хорошо хоть сам не свалился с той кручи. Во всяком случае, не стоило так сразу расставаться с нашим старым луком. Следовало хотя бы подождать какое-то время, прежде чем дарить его Тэрону. Пойми! Традиционные типы вооружения пока что значительно превосходят современные технологии по уровню надёжности и функциональности".

Что-что, а мои замечания относительно современных технологий Блэйк игнорировал особенно тщательно. Доброхот очень гордился своей "штузеей", как он привык именовать новое ружьё, купленное им во время последней рождественской распродажи на базаре в Берге. И, надо признать, гордиться было чем. Кремнёвый замок, намного более удобный, нежели обычный фитильный; приклад из орехового дерева с изящными латунными узорами и длинный, сияющий на солнце нарезной ствол, позволяющий поражать зверя прямо в глаз на расстоянии в рекордные триста шагов - всё это заставляло Блэйка души не чаять в своей новой игрушке. Но кроме плюсов у этого детища инженерного искусства были и свои минусы. Причём весьма значительные минусы, о существовании которых я неустанно напоминал охотнику. Однако тот, как это зачастую бывало в таких случаях, попросту не обращал на мои аргументы ни малейшего внимания.

"И когда ты собираешься, наконец, отправляться в дорогу? - сменил я тему. - Мы с тобой должны бы уже вовсю двигаться к тракту, если хотим завтра к ужину добраться до Кэмпшира. Не очень-то Деметрия обрадуется, если ты умудришься и в этот раз опоздать на её именины!"

Блэйк не отзывался. Я вообще не был уверен, слышит ли он меня в данный момент или нет. Взлохматив свои густые, угольно-чёрные волосы и откинув за спину длинную, раздвоенную бороду, охотник с ещё большим усердием принялся за своё занятие. Вынув из-за пояса широкий походный нож с рукоятью из виверновой кости, приобретённый на той же распродаже, что и ружьё, он попытался поддеть им погнутую кромку огнива, из-за которой механизм не желал как следует закрываться. С силой надавив на рукоятку ножа, Блэйк внезапно громко вскрикнул. Сорвавшись с гладкой металлической поверхности, острое как бритва лезвие скользнуло по левой ладони охотника, оставив на ней глубокий порез.

Вскочив, Доброхот начал оживлённо плясать вокруг поваленного дерева, размахивая раненой рукой и оглашая окрестности всевозможными звучными ругательствами: