Пётр Курков - Категория жизни - Рассказы и повести советских писателей о молодежи нашего времени

— Прямо сейчас? — уточнил Венька, которому уже надоел такой крик. — А на ком? На тебе или на Верочке?

Он думал, что Людмила завизжит от возмущения, станет ругать его, обзовет дураком, но она спокойно ответила:

— Все равно. Можешь и на мне.

— Как это? — подала голос Верочка. — Ты, Люда…

— Сиди там! — цыкнула на нее Людмила. — С тобой у нас еще будет отдельный разговор.

И улыбнулась Веньке.

Венька засмеялся, а Верочка захныкала.

— Шуток не понимаешь, — пристыдила ее Людмила. — Ну да ладно, поговорили, и хватит. Давайте чай пить.

Венька от чая отказался и ушел, а потом, пока ехал, все ругался: «Тоже мне выискалась Несмеяна под тридцать лет. Она, видите ли, согласна!» Ему вспомнилась Верочка, тихо сидевшая в углу — жаль было, что он не сумел ее вытащить, — он сплюнул от досады и, послав этих сестер подальше, решил забыть их. Но забыть оказалось не просто: весь вечер он думал о том, что сестры живут одни, без родителей, и жить им, наверное, не просто, потому что работает только Людмила. Вспоминая, как Людмила отчитывала его, он соглашался, что она права: встречались они с Верочкой как-то несерьезно. Встречались да и встречались. Веньке было ясно, что Верочка просто дура и будет всю жизнь пробиваться чужим умом, но, думая так, он не чувствовал злости, напротив, становилось жаль и Верочку… И Людмилу было жаль.

Венька не знал, что сестры в тот вечер разругались. Верочка попыталась выяснить точно, сможет ли Людмила выйти замуж за Веньку, и услышала в ответ:

— Была ты дурочкой, дурочкой и останешься.

— Пусть и так, — сказала Верочка, ничуть не обижаясь. — Я еще молодая. Но твои слова ничего не проясняют. Скажи, вышла бы за него? В принципе?

— Как же! — воскликнула Людмила. — Завтра он прибежит сватать.

— Ну а в принципе? — не унималась Верочка, понимавшая свое превосходство перед сестрой. — Мы же год встречаемся.

— В принципе, — перекривила ее Людмила. — Какие там у тебя принципы! Раньше надо было принципы ставить, а теперь думать надо, что делать!

Верочка обиделась, затихла и легла спать, и когда уснула, то ей приснились старый дом, широкий зеленый луг, по которому бегали белые козы. Верочка улыбалась во сне и была счастлива. А Людмила долго не ложилась, ходила из комнаты в кухню и зло стучала дверью, как бы вызывая на поединок какую-нибудь соседку. После все ворочалась в постели и думала о Веньке, в которого влюбилась год назад. Может, и не год, поменьше. Ей было жаль, что она так отчистила его, и, если бы не спавшая в двух шагах Верочка, она бы собралась и поехала к нему. Она не представляла, что скажет, когда переступит порог его квартиры, но уже от одной этой мысли становилось легко на душе; во сне она говорила с Венькой тихо и ласково, целовала его, а после горько и безутешно плакала.

Взлетать должен был Дед, он и порулил со стоянки: перед тем, как стронуть самолет с места, взглянул на механика — тот кивнул, дескать, все в норме; поглядел на Веньку, и Венька доложил:

— Справа свободно!

Но тут в пилотскую зашла Тамара и сказала, что хочет посмотреть взлет.

— В кои веки, — буркнул механик, запирая за нею дверь, и степенно пояснил: — Сколько вас, девок, летает, а никто ничем не интересуется. Никто — ничем, прямо удивление берет. Не представляете, на чем и самолет держится.

— А зачем ей? — удивился Венька и, оглянувшись на Тамару, подмигнул. — Глупости все это. На чем самолет… И на чем же он держится?

— На крыльях, — нарочито серьезным голосом ответил механик.

— Неужто?

— Без крыльев никак нельзя, — подтвердил механик. — Это даже штурман знает.

Штурман или не расслышал «шпильку», или пропустил ее мимо ушей, а Тамара ткнула пальцем в приборную доску и спросила:

— Это что такое симпатичное?

— Горизонт, — ответил Венька и сказал Тамаре: — Ты меньше слушай нашего разумника, проживешь и без этого. Теперь что-то не торопятся развиваться, а если прикинешься слабоумным, то и жить легче.

— Как сказать, — возразил механик, но спорить не стал, потерявшись, наверное, в таких мудрых размышлениях.

Тамара слушала, смотрела то на механика, то на Веньку, то на летное поле. Из пилотской хорошо были видны ангары, мастерские, здание старого вокзала. Рулежная дорожка, очищенная от снега, уходила далеко, казалось, прямо в лес. А вокруг, сколько хватал взгляд, искрилась на солнце снежная белизна. На той стороне взлетной выделялся полосатый домик диспетчеров старта, и Тамара сказала, что он похож на тигра.