Юрий Бунин - Записки судебно-медицинского эксперта

В качестве доказательства приведу случай, которому сам был свидетелем.

В июле 1981 года, будучи в отпуске, я зачем-то прогуливался по улице Нахимова, подходя к улице Вершинина. Метрах в 70 впереди меня шел мужчина, одетый, как и я, по сезону. Меня обогнал в попутном направлении «ЗИЛ-137» — тяжелая грузовая машина, для нее горел зеленый свет. Когда грузовик приблизился к перекрестку, буквально ему под колеса бросилась женщина, перебегая дорогу на красный свет. Водитель должен был тормозить (ничего другого правилами дорожного движения не предусмотрено). Но он резко взял вправо и со всей дури врезался в стоящую на углу перекрестка опору ЛЭП (500 киловольт). Женщина успела прошмыгнуть перед носом грузовика… От удара опора деформировалась и с крепления сорвался провод, находящийся под напряжением, — фаза. Провод (внимание!) упал прямо на идущего впереди меня мужчину! Я услышал треск, увидел ярчайшую вспышку и. все. Когда через несколько секунд ко мне вернулось зрение, я увидел на тротуаре небольшую кучку пепла, над которой вился легкий дымок. Первым побуждением было бежать на помощь, но, во-первых, помогать было уже некому, а во-вторых, я вспомнил про шаговый потенциал, возникающий вокруг упавшей фазы. Если бы я приблизился, меня запросто могло убить — все-таки 500 киловольт!

Я остался до приезда дежурной группы. Напряжение к тому времени было отключено (как мне потом объяснили, при обрыве фазы его отключает автомат, но не мгновенно). От несчастного прохожего остались пепел, очень мелкие фрагменты костей серого и белого каления и… металлические пряжки сандалий.

Я дал следователю показания как прямой свидетель происшедшего, упомянул и про нарушительницу, которая спровоцировала наезд на опору ЛЭП. Правда, внешность я не успел запомнить, так как видел ее только боковым зрением. Подписав протокол, пошел домой, начисто забыв о том, куда и зачем направлялся. И тут до меня дошло — Боже мой, ведь провод мог упасть на меня со всеми вытекающими последствиями.

Этот эпизод запомнился еще и потому, что, как я позднее узнал, женщину-нарушительницу удалось опознать кому-то из прохожих на другой стороне улицы (после происшествия ГАИ опубликовала в средствах массовой информации просьбу об этом). Она была привлечена к уголовной ответственности — случай редчайший!

Дорожно-транспортная травма — бессмысленная и беспощадная…

Да простит меня Александр Сергеевич Пушкин за перевранную цитату, но многолетний опыт позволяет мне ее применить.

Не буду приводить мировую и российскую статистику — она достаточно хорошо известна. Скажу только с горечью в душе, что почти каждый случай дорожно-транспортного травматизма действительно не вяжется со здравым смыслом и беспощаден к невинным жертвам.

Автомобильные травмы многочисленны и многообразны. На моей памяти предлагалось несколько вариантов их классификации. В практическом употреблении осталась одна — классификация А.А. Матышева и А.А. Солохина. Нет смысла приводить ее, замечу только, что даже в ней предусмотрены прочие виды автомобильных травм. Для меня как эксперта это означает, что многообразие ситуаций, возникающих при ДТП, просто невозможно втиснуть ни в какую классификацию! Мне повезло — довелось заниматься у А.А. Малышева в Ленинграде в 1979 году и у А.А. Солохина в Москве в 1994 году.

В практике сложилось определенное мнение о том, что травма в кабине (салоне) автомобиля одна из простейших с экспертной точки зрения. Да, если «Москвич» врубился в столб и все погибли, и все на своих местах, то все действительно просто: эксперту нужно только грамотно описать повреждения, характерные для водителя, пассажира переднего или заднего сиденья, а дальше уже дело следователя ГАИ (ГИБДД).

Но если бы вы знали, сколько коллизий возникает, когда кто-нибудь в автомобиле остался жив!

Обычно оставшийся (оставшиеся) в живых утверждает(ют), что за рулем сидел погибший — что с погибшего возьмешь?!

За время работы нам множество раз приходилось отвечать на вопрос, кто сидел за рулем в момент ДТП, в рамках и чисто судебно-медицинских экспертиз, и комплексных — совместных с автотехниками.

Вообще говоря, алгоритм установления места нахождения пострадавшего в салоне (кабине) автомобиля известен достаточно давно. Сложность, а иногда и уникальность случаев определяется рядом условий — видом ДТП, количеством людей в салоне, качеством первичных следственных и экспертных действий. Вот несколько примеров.