Карлос Сафон - Лабиринт призраков

– Литература – жестокая возлюбленная, она без сожалений бросает своих рыцарей, – заметил Санчис, открывая дверь холла.

– Как и правосудие. К счастью, всегда находится человек, вроде вас или меня, кто готов обеим освежить память…

– Такова жизнь. Она почти сразу забывает обо всех, кто уходит в тень. Теперь же, если я больше ничем не могу помочь вам…

– Еще раз большое спасибо, сеньор Санчис!

Покинув здание, Варгас вновь увидел уличного художника. Тот уже собрал свои вещи и неторопливо раскуривал старую боцманскую трубку. Варгас улыбнулся ему и подошел поближе.

– Да это сам комиссар Мегрэ! – воскликнул художник.

– По имени Варгас.

– Далмау, – представился живописец.

– Как дела, маэстро Далмау? Вы уже закончили свой шедевр?

– Шедевры невозможно закончить. Фокус в том, чтобы вовремя понять, когда следует оставить их незавершенными. Вас еще интересует картина?

Художник сдернул кусок ткани, закрывавший работу, и показал акварель.

– Смотрится как воплощение мечты, – оценил Варгас.

– Мечта станет вашей за десять дуро, ну и сколько добавите от щедрот.

Детектив извлек бумажник. Глаза художника вспыхнули, как огонек его трубки. Варгас протянул ему купюру в сто песет.

– Это слишком много!

– Считайте, что у меня сегодня день благотворительности.

Живописец принялся заворачивать картину в упаковочную бумагу и перевязывать бечевкой.

– Этим ремеслом удается заработать на жизнь? – поинтересовался Варгас.

– Развитие полиграфии нанесло большой ущерб, но пока встречаются люди с хорошим вкусом.

– Как сеньор Санчис, например?

Живописец приподнял брови и взглянул на него с подозрением:

– Я чую подвох. Уж не пытаетесь ли вы втравить меня в какую-то мутную историю?

– Санчис давно является вашим клиентом?

– Несколько лет.

– Вы продали ему много картин?

– Достаточно.

– Ему так понравилась ваша манера?

– Я считаю, что он покупает их из жалости. Он очень щедрый человек, по крайней мере для банкира.

– Скорее его мучают угрызения совести.

– Санчис не единственный в своем роде. В этой стране таких пруд пруди.

– Вы на меня намекаете?

Далмау выругался и сложил мольберт.

– Уже уходите? А я надеялся, что вы расскажете мне что-нибудь о Санчисе.

– Если хотите, я верну вам деньги. А картину можете оставить себе. Повесьте ее в одной из камер комиссариата.

– Деньги ваши, вы ведь их заработали.

Художник заколебался.

– Какое вам дело до Санчиса? – спросил он.

– Никакого. Простое любопытство.

– Другой полицейский тоже так говорил. Все вы одинаковые.

– Другой полицейский?

– Ну да, теперь еще сделайте вид, будто вы не знаете, о ком речь.

– Вы можете описать мне коллегу? У меня найдутся еще деньги, если окажете мне помощь.

– А говорить не о чем. Громила вроде вас. Только у того лицо было порезано.

– Он сказал, как его зовут?

– Мы с ним не откровенничали.

– Когда вы его видели?

– Недели две или три назад.

– Здесь?

– Да, на этом месте. У меня тут мастерская. Я могу уже идти?

– Не надо меня бояться, маэстро.

– Я не боюсь. На вашего брата смотрю спокойно. Но предпочитаю держаться подальше, если не возражаете.

– Вы там были?

Живописец пренебрежительно усмехнулся:

– В Модело? – уточнил Варгас.

– Монтжуик. С 1939 по 1943 год. Вам нечем меня испугать, вы уже сделали со мной все, что могли.

Варгас достал бумажник, собираясь выдать живописцу вторую купюру, но тот отказался. Он вытащил деньги, которые Варгас заплатил ему раньше и, разжав пальцы, уронил их на землю. Потом поднял сложенный мольберт и чемоданчик с красками и, хромая, пошел прочь вдоль бульвара Грасия. Варгас посмотрел ему вслед, подобрал брошенные деньги и зашагал в противоположном направлении, зажав картину под мышкой.

Стоя у окна конференц-зала, Игнасио Санчис наблюдал за полицейским, который завязал разговор с уличным живописцем. Минуты через две тот удалился в сторону площади Каталонии с трофеем, вероятно, купив у художника картину. Санчис выждал, пока он скроется из виду, смешавшись с прохожими. Тогда он вышел в коридор и заглянул в приемную:

– Я отлучусь ненадолго, Мария-Луиса. Если позвонит Лорка из мадридского отделения, соедини его с Хуанхо.

– Хорошо, сеньор Санчис.

Лифта он дожидаться не стал, спустившись по лестнице. Лишь оказавшись на улице и почувствовав холодное прикосновения ветра, он заметил, что лоб его взмок от пота. Санчис зашел в кафе, находившееся рядом с радиостанцией «Радио Барселона» на улице Каспе, и заказал чашку кофе с молоком. Пока напиток готовили, он направился к общественному телефону в глубине зала и набрал номер.