Илья Щербинин - Старый Тогур

Матвей кое-как отряхнул незнакомца от снега и затащил в дом. Дома за дело взялась Агафья. Она сняла с дрожащего гостя шапку, кожаные сапоги, задубевшие на морозе, и некое подобие куртки, открыв тонкое худосочное тело, усадила гостя у печки и дала горячего молока с медом.

Наконец незнакомец издал первые членораздельные звуки. Это было нечто среднее между «А» и «Ы», но звучало несколько ободряюще после часового молчания. Когда гость окончательно заговорил, Матвей усадил его за кружку чая и спросил:

— Ну, и что вынудило вас в такую погоду выйти из дому и придти к нам?

— Дело в том, что я не местный, и мне посоветовали обратиться к вам по поводу съема жилплощади. Я бы хотел снять комнату.

— Вы знаете, это несколько неожиданно,- отвечал Матвей,- да мы сдаем одну из комнат приезжим, но летом, когда мы с Агафьей ночуем на веранде. А сейчас зима, не сезон. Потому…

— Я бы очень вас просил,- начал умолять незнакомец,- я заплачу, сколько скажите.

— Деньги меня не интересуют,- перебил его Матвей,- меня больше интересует человек. Откуда вы? Чем занимаетесь?

— Я из Новосибирска, писатель. Приехал писать сюда книгу,- труд всей моей жизни.

— Труд всей вашей жизни?- усмехнулся Матвей,- Но вы довольно молодо выглядите.

— Мне 28, но это ничего не значит в моей профессии, в ней нет возраста.

— Да, вы правы,- улыбнулся Матвей,- скажите хоть, как ваше имя?

— А, да, простите, что не представился,- смутился писатель,- Николай Витальев. Ну так что?

— Агафья,- позвал Матвей.

— Что?- вышла она из зала.

— Топи баню, будем отогревать нашего нового жильца.

Так в доме Матвея появился четвертый жилец, и жизнь их пошла совсем по-другому. Утром, в шесть часов, просыпался Николай, выпивал кружку чая и садился работать. В семь он будил Агафью и Сашку, в десять они вместе с Матвеем шли в лес и говорили, говорили, говорили… обо всем подряд. О том, что растянувшаяся стройка рыбозавода на Кети уже никому не нужна, о том, что правительство забыло о деревне, о том, что все чаще на улицах Тогура стали появляться дикие звери. Николай выспрашивал различные истории, а Матвей с охотой их рассказывал. Что-то особое открывали они друг в друге, Николай в этом «шальном старике», и Матвей в этом «мальчишке мыслителе»

Так было и в четверг, третьего марта. Они гуляли по лесу и говорили о городе и деревне:

— Вот скажи мне,- спрашивал Матвей,- почему ты не остался в городе, а решил приехать сюда.

— Ну, во-первых,- начал Коля,- я сейчас пишу о деревне, смешно писать о деревне вне деревни. А во-вторых, я ненавижу город, это жуткое место: шум, гам, грязь, проблемы, бешеная скорость. Если бы можно было бы соединить инфраструктуру города и тишину, покой деревни, природу и все остальное, я был бы счастлив.

— Это невозможно. Куда приходит человек со своей «инфраструктурой»,- сделал акцент Матвей,- там природа умирает.

— Вы правы,- соглашался Николай,- в этом-то и ужас. Человек сам себя обрекает на вечное соперничество, не понимая, что он в итоге все равно проиграет.

— Да…,- вздыхал Матвей и они шли дальше в лес.

Вечером Сашка пришел домой расстроенный, ходил из угла в угол, не находил себе места. В конце концов, ушел к себе в комнату, и свалился на диван лицом вниз.

Заметив это, Агафья подошла к Матвею, толкнула его в бок и сказала:

— Ты чего слепой?

— А что?- не понял Матвей.

— Сашка пришел какой-то не такой, иди, поговори с ним.

— Ты бабка или я?- отнекивался Матвей.

— В том-то и дело, что я бабушка, а ты — дед, тебе он все расскажет,- настаивала Агафья,- Ну…

— Хорошо, хорошо,- соглашался Матвей,- пошел, поговорю.

Матвей осторожно отодвинул шторку и посмотрел в комнату. Сашка уже лежал на спине и пустым взглядом сверлил потолок. Матвей еле слышно зашел внутрь:

— Что случилось-то,- сухо спросил он.

— Да, Васька Сычев опять прицепился к Илье, сегодня хотел его по дроге из школы поймать и избить. Кое-как отговорил. Вроде нормальный парень, а как в голову что взбредет, так…- он вскочил и начал бить в стену кулаками, так, что известка посыпалась с потолка.

— Все,- сказал Матвей и схватил его за руки,- Ты ведь понимаешь, что это из-за тебя.

— В том-то и дело,- ответил Саша, развернулся и лег на диван.

— Дети, откуда в них столько злости, столько взрослости?- спросил Матвей у Николая, выйдя из комнаты,- откуда?

— Ревность и соперничество природное чувство,- отвечал тот,- здесь все они развиты, как нигде.. Сколько я здесь, я не вижу средних чувств, средних эмоций, они все крайние. Это не так уж и плохо. А злость? Детям надо поменьше смотреть телевизор, вот и все.