Андрей Латыголец - «Годзилла»

На обед вёл всю роту в столовую, командуя «раз-два, прямо», поглядывая по сторонам, ибо если вблизи замечались командиры и замы по части, следовало мгновенно реагировать и командовать» смирно, налево-направо, строевым — марш».

«Деды» шли в развалку, в ногу шли свои, а «слоны» чётко по команде, долбили асфальт каблуками за всех. Потап с меня посмеивался и увещевал кричать командным голосам.

В «стелсе» я впервые сел на один из полагеновских столов, ел не спеша, давая возможность каждому благополучно закончить свою скудную трапезу.

После пайки отправил роту на развод батальона. Там были получены задачи на день.

В роте пришлось разгруппировывать людей по работам: на дровяной, подметать плац, на помощь наряду по столовой, уборку холодной и иных бытовых урядиц.

«Дедушки» под видом уборки расположения остались в роте.

До ужина в располаге повисла определённая тишина и спокойствие. По уставу мне было положено четыре часа сна на койке, но Студнев за утренние косяки с Мукой нашёл мне работу, и я не отбился.

Дневальные поочередно сменяясь на тумбе, выполняли мелкие поручения, поддерживая в роте порядок и бегали за тапочками «дедам».

Я успел изучить свои обязанности, перебрал все документы и журналы, связанные с моей непосредственной задачей дежурного, наслаждаясь лишь тем, что спокойно сижу за столом.

После пайки, как и уверял Мука, начался ад. Все митусились по взлётке, готовясь ко сну и новым нарядам, исполняли прихоти «дедов», а мне приходилось по зову старожил выделять для них свободную рабочую силу, напрягая любого попавшего в поле зрения «слона».

— Петрович, я же не успею побриться?! — сказал мне рассеянный Бохтыш, когда я отдёрнув его от дел, заставил бежать к Тавстую.

— Ща вспыхнешь у меня, «слоняра»! — каким-то не своим, потусторонним голосом крикнул ему я.

Ночью трясся от каждого шороха и даже как следует не приснул.

Без десяти шесть утра в роту пришёл старшина Карач, и я в три строевых отрапортовал ему, что за ночь происшествий не произошло.

— Ты чё, Петруха, ёбанулся? «Шакалам» так отчитываться будешь. Я ж «контрабас». Нормально скажи, как прошло? — выкатив на меня глаза и, протянув руку, сказал он.

— Всё ровно.

— Ну и отлично. В шесть буди это стадо.

Ровно в отведённое время я скомандовал дневальному производить подъём.

Смешно было наблюдать, как сонные тела впопыхах воспревали из коек и нахлобучивали на себя тапочки. Медлили лишь «дедушки».

Выстроив перед Карачём роту, я отправился в штаб за ключами от оружейки, подробно изучив за ночь записки Мирона, где он практически по часам расписал для меня инструкцию суточного наряда.

Получив ключи от КХО, пошёл харчеваться на «стелс». Ночной стресс и недосыпание отыгрались на желудке, и я поглотил двойной объем пайка.

Потом в роте дремал в тёплой бытовке, дожидаясь смены наряда. Новым дежурным заступал Индюк. В этом деле он был на порядок выше нас с Мукой, отбарабанив всё это время дневалом и вопросов с ним не возникло. Мы сменились до одиннадцати утра и меня даже отбили на положенных два часа. «Слонов» прапорщик отправил на склад разгружать ящики с тушёнкой. Я лежал в кровати и думал об их незавидном положении.

***

Не дожидаясь ухода наших «фазанов», мы с Чучвагой попросили старшего сержанта Пушкаревича сделать нам напоследок модные причёски с переходом, как у американских морпехов. Такие причёски имели право носить только переведённые бойцы.

Завидя нас, Потап разразился скандалом, мол что за беспредел, дембеля ещё не ушли, а мы уже с ними на равных.

К удивлению Кесарь умерил его пыл.

— Пускай, им уже положенно, они заслужили.

По «стелсу» на ужине мы с Чучвагой ходили королями, приподняв носы и демонстрируя остальным нашу привилегированность.

А через пару дней такие причёски развелись во всех подразделениям, как грибы, рождая лица новых «фазанов».

***

Второе дежурство оказалось сложнее первого. В подчинение мне дали двух других «слонов» Камсу и качка Станова. Первый был наглым, второй кротким ворчуном. На разводе меня спросил обязанности молодой капитан Зыбицкий, который, видно, сам недавно столкнулся с данным нарядом, и дабы вникнуть в курс дела, следовал уставной грамоте и крестил, но без излишеств. Я протолдычил ему первые два столбика обязанностей, он меня остановил и стал слушать дневальных. Станов ответил бойко, но с запинками, падлик Камса что-то неразборчиво мямлил себе под нос и Зыбицкий настоял на том, чтобы он и ещё с десяток заваливших знание обязанностей, явились к нему после пайки в дежурку с повторным докладом. Я подумывал о том, чтобы ночью немного позлорадствовать над безответственным салабоном.