Надежда Днепровская - Визави французского агента

Он так сокрушался, что его конь почувствовал себя свободным и решил попастись, резко потянувшись к прошлогодней сухой траве, торчащей из мерзлой земли. Бернар спешился, ослабил подпругу и сел прямо на землю, держа повод в руке. Я присоединилась к нему, подстелив куртку. Мы сидели, прижавшись друг к другу, а лошади, как будто понимая, стояли спокойно.

— В этом году она оканчивает колледж…

— Ей уже шестнадцать лет?

— Чужие дети растут быстро, ты же знаешь! Кстати, твоей дочке сколько?

— Пятнадцатый.

— Твои дети при тебе! А Ольга не хочет, чтобы Софи жила с нами…

— Зато Ольга так тебя любит!

— Ее любовь меня душит, я стараюсь держаться от нее подальше…

— Ну как ты можешь, она готова на все ради тебя!

— Готова на все для себя, ей хочется, чтобы я был с ней, и она костьми ляжет и добьется своего, и потом, у нее есть Сережа.

— Ты знаешь?

— Да кто же этого не знает? Его жена и то уже давно в курсе, но почему-то только сейчас подала на развод.

Я была потрясена, мне казалось, что Ольга была вынуждена вступить в связь с Сергеем, что это было недолго… Я перестала что-либо понимать в этой ситуации.

Бернар встал, поправил седло своему коню, подержал мне стремя и сам легко вскочил на коня.

— Надо подумать о платье для Софи на выпускной бал! — крикнул он, пришпоривая коня. И мы понеслись по большому кругу ипподрома.

Бешеный галоп, когда кони все время прибавляют, заводясь друг от друга, стремясь выиграть скачку, ты чувствуешь закаменевшее тело коня, которое превращается в снаряд, летящий не разбирая дороги. Вообще-то это довольно опасно, но если доверяешь лошади, то этот полет ни с чем несравнимое удовольствие.

29 апреля. Почти каждый год мы с Ольгой отмечали день рождения Полины. В этом году ей должно было быть двадцать лет. Последние три года Ольга не получала никаких известий о ней. Мама, которая поддерживала активную переписку со своим бывшим зятем, неожиданно умерла от обширного инсульта. Последние новости были о том, что Полина оканчивает лицей в Нанте.

— Интересно, почему она учится в Нанте, а не в Париже? — как-то спросила я.

— В Париже она жила только в младенчестве, а потом — по разным пансионам. Оливье не хотел ее видеть, ни разу ее не навещал, хотя исправно платил за обучение и посылал моей маме фото, мол, все хорошо.

— Ты хоть фотографии ее видела?

— Мама категорически отказывалась мне их показывать, ты же знаешь, как она ко мне относилась после развода. Я увидела их после ее смерти.

— Точно! Помню ее слова — «не мать, а ехидна»!

— Вот-вот! А Оливье — распрекрасный муж и отец!

— Давай выпьем за здоровье Полины и чтобы у нее было все хорошо!

— Мне кажется, что я бы ее очень любила!

— А Бернар знает о ней?

— Я не говорила, но, может быть, что-то знает. Во всяком случае, со мной он о ней никогда не говорил…

— А про Анну есть вести?

— Понимаешь, все, что происходит с моими дочерьми, так далеко от меня. Анна… Я знаю, что ее муж погиб, Оливье хотел ее забрать домой, но она отказалась. Ее взял к себе старший брат мужа, уж не знаю, в качестве второй жены или просто прислуги. Она родила от него мальчика, — Ольга брезгливо поморщилась. — Видишь, какие-то истории из жизни дикого Востока.

— Боже мой! Может быть, эти дикари ее не отпустили?

— Может быть, но это все так далеко и непонятно… Мне бы здесь разобраться! Бернар пропал, должен был вернуться из командировки в начале марта и вот исчез! Я не знаю, что и думать. Сергей уже несколько раз спрашивал меня, где Бернар. А я-то откуда знаю? Бернар уже давно ничего мне не рассказывает! Я, конечно, пытаюсь что-нибудь разузнать. До его отъезда спрашивала, куда он на этот раз, а он мне: «Сейчас я занимаюсь контрактами на поставку горячего кофе из Бразилии для военного ведомства, понимаешь, специальные контейнеры, авиаперевозки… У нас ведь не умеют варить кофе!» Я честно доложила, ну, ты понимаешь, а мой куратор так ржал, что все сбежались — позорище! Теперь я больше его ни о чем не спрошу!

Мы хорошо посидели в тот вечер, Ольга говорила без конца — ей надо было выговориться.

Положение Бернара было довольно шатким: с одной стороны, он возглавлял важный отдел, и его начальство было им довольно, а с другой стороны, параллельные службы все время пытались давить на него, чтобы получить как можно больше материальной выгоды… У разных начальников почему-то было своеобразное представление о пользе для страны. Некоторые путали благополучие страны со своим собственным.