Надежда Днепровская - Визави французского агента

— Я и радуюсь…

— Ах, Пьеро! Я думал, ты женился, потому что успокоился и забыл… и про Надежду я так думал, когда она вышла замуж. А вы создали себе семьи и заботитесь. Очень мило! Интересная альтернатива любви! Вас надо за деньги показывать! Кстати, я тебе привез видео с Надеждой! Только без звука, я ее снимал незаметно.

Мужчины не спеша вернулись в дом, где на пороге столкнулись с Ольгой. Она прошла вместе с мужчинами в комнату, но Бернар попросил ее уйти на женскую половину, что не особенно ее огорчило — Муна показала ей местечко, откуда она подсматривала за мужем.

Ольга сразу прошла туда.

Бернар рассказывал:

— Ее дочь Лиза проходит кастинг для моделей, ей тринадцать лет, правда, красотка? Надежда вон стоит, переживает…

— Видишь, она опять растворяется в своих любимых, она счастлива только тогда, когда может одаривать. Как же я ее люблю!

— Так поезжай, теперь тебе нечего бояться.

— Зачем я ей?

— Для полноты жизни. Ей всегда всего мало, мало, что рядом любящий муж, дети, картины, лошади, она всегда спрашивает о тебе.

— Ты меня утешаешь! Спасибо! Но ты сам-то сколько будешь на привязи? Времена изменились! Ольга предает тебя каждый день, каждый час, каждую минуту!

— Но она же любит меня! — отвечал Бернар

— Вот-вот, именно поэтому она привязывает тебя всеми силами!

Ольге показалось, что Марсель смотрит прямо на нее, как будто говорит лично ей.

И никак ему не ответишь! Ох уж эти мусульмане! Была бы она с ними, нашла бы, что ответить этому наглецу. А так пришлось проглотить это оскорбление. Выругавшись вполголоса, она отправилась к Муне, рядом с которой чувствовала себя мудрой женщиной, в советах которой нуждаются.

А мужчины продолжили свои разговоры.

— Меня это не особенно беспокоит, — отвечал Бернар.

— Не скажи, а в Латакии все ведь было готово! Работали бы вместе!

— Ничего, я привык. С русскими работать может только русский!

— Это правда! Кстати, у меня для тебя сюрприз, тут минут пятнадцать на машине, только ты поведешь, я буду пассажиром.

— Хорошо.

Бернар обеспокоенно посмотрел на побледневшего друга, но насмешливое выражение иногда обманывало даже его.

— Помнишь, в начале девяностых ты предложил мне купить ахалтекинских лошадей в Дагестане? Ты не мог видеть, как они гибли из-за полного развала экономики. Из этого вышла целая история. Я попросил одного правоверного мусульманина, и он привез голов пятнадцать ахалтекинцев. Как он выбивал разрешения, проходил ветконтроль, как из лошадей, оформленных на экспорт мяса, он умудрился создать ферму по разведению ахалтекинцев! Тахир стал просто фанатом ахалтекинцев! А когда добился вида на жительство нескольким мусульманам с Кавказа, чтобы они жили при небесных конях, его арестовали за мошенничество. Наши законы очень строги к эмигрантам, надо разрешение на работу, надо обойти столько препон, чтобы хоть чего-нибудь добиться.

Поначалу он разводил лошадей «на мясо», но они при хорошем уходе вдруг заблестели! Я видел их, когда только привезли, они были похожи на собак: мелкие, грязные, худые. А потом, через год, я заглянул на конеферму и сам залюбовался. Не кони, а волшебные существа. Их стали активно покупать, но выступать на соревнованиях было нельзя, потому что такой породы вообще не числилось в каталоге зарегистрированных пород Франции, так что пока эти лошади вне закона. В 1993 году Миттерану Туркменбаши подарил текинца. Потихоньку все больше французов узнавало об этой породе. И началось увлечение ахалтекинцами, стали создавать ассоциации, их довольно много, но лучше была бы одна, да и племенные книги находятся в России, а не в Туркмении.

— Все-таки удалось! — обрадовался Бернар. — Я думал, что всех прекрасных текинцев пустят на мясо, уж больно трудные годы были тогда. А теперь Ассоциации французских любителей ахалтекинцев надо только сотрудничать с Москвой.

— К счастью, жизнь в России более-менее наладилась. Вот, мы приехали…

Марсель и Бернар вышли из машины. На поле паслись тонконогие, изящные кони. Один из них поднял голову и понесся к мужчинам. Подлетев к проволоке, он, выгнув шею, втянул воздух и начал прыгать рядом, выражая радость.

— А это мой конь, — смущенно сказал Марсель. — В благодарность за небольшую материальную поддержку мне его подарил Тахир.

— Знаю я твою «небольшую» поддержку! Капиталист!

— Дело в том, что эти горцы с Кавказа по-особому воспитали этого жеребца. Я и не догадывался об этом, но позвонил Тахир, попросил приехать. Когда я приехал, увидел только голову этого жеребца, торчащую из ямы, выкопанной как раз по его размеру. Оказывается, коня не кормили, не поили дня два, я не знаю точно, они не сказали; только били его, ругали, кидали камнями. Мне дали большую чашу с водой, и я должен был его напоить. Ты ведь знаешь, как я отношусь к лошадям, но здесь на меня смотрели глаза измученного ребенка. Я дал ему воды, с руки немного овса. Приезжал так несколько раз, пока мне разрешили его освободить. И теперь этот конь слушается только меня, я для него бог.