Джоди Пиколт - Девятнадцать минут [litres]

Филип О’Ши и Эд Маккейб были вместе почти два года. Патрик обвел взглядом фотографии на каминной полке: вот двое мужчин стоят обнявшись на фоне Канадских Скалистых гор, вот Кукурузный дворец [21]   Кукурузный дворец (Митчелл, Южная Дакота, США) – культурно-развлекательный центр, для оформления которого использованы зерна кукурузы и других злаков. Здание было построено в 1892 г. и неоднократно перестраивалось, растительный декор обновляется ежегодно. , вот Эйфелева башня.

– Нам нравилось путешествовать, – сказал Филип, протягивая Патрику стакан чая со льдом. – Эду иногда было проще куда-нибудь уехать, чем оставаться дома.

– Почему?

Филип пожал плечами. Это был высокий худощавый мужчина. Когда лицо краснело, на нем проступали веснушки.

– Эд не рассказывал всем подряд о… о своем стиле жизни. Но, честно говоря, пытаться держать что-нибудь в секрете, если живешь в маленьком городке, – удовольствие ниже среднего.

– Мистер О’Ши…

– Филип. Если можно.

Патрик кивнул:

– Скажите, Филип, в разговорах с вами Эд когда-нибудь упоминал Питера Хоутона?

– Он был его учителем, как вы знаете.

– Да, конечно. Я имею в виду… что-нибудь, кроме математики.

Филип предложил пройти на застекленное крыльцо, где стояли плетеные кресла. Все комнаты, которые Патрик видел в этом доме, были как из журнала о дизайне интерьера: подушечки на диванах разложены с одинаковым углом наклона, на столиках вазы со стеклянными шариками, растения радуют глаз сочной зеленью. Патрик вспомнил собственную гостиную: сегодня он нашел между диванными подушками кусок хлеба, поросший, так сказать, пенициллином. Может, это и стереотип, но дом Филипа и Эда действительно поражал образцовым порядком, а его собственный очень напоминал берлогу.

– Эд разговаривал с Питером, – сказал Филип. – Ну, или пытался.

– О чем?

– Думаю, о том, каково быть в некотором смысле потерянной душой. Большинству подростков непременно нужно встроиться в какую-нибудь систему. Не получилось присоединиться к популярной верхушке класса, тогда, может быть, меня примут спортсмены. Не примут спортсмены, попробую артистический кружок. А если и там не выгорит – остаются наркоманы… Эду показалось, что Питер из этих соображений присматривается к сообществу геев и лесбиянок.

– То есть Питер пришел к Эду и спросил, как это – быть геем?

– Нет, конечно. Эд сам вычислил Питера. Мы все помним, что в подростковом возрасте нам было очень тяжело осознавать то, чем мы отличаемся от остальных. Каждый из нас до смерти боялся разоблачения. Дескать, вдруг какой-нибудь парень-гей начнет меня клеить и все всё поймут?

– Вы думаете, Питер смотрел на Эда как на человека, который мог его разоблачить?

– Нет, по-моему, это не тот случай.

– Почему?

Филип улыбнулся:

– Вы когда-нибудь слышали про гейдар?

Патрик почувствовал, что краснеет. Как если бы афроамериканец отпускал при нем расистские шуточки.

– Кажется, слышал.

– Если человек – гей, это не написано у него на лице и не выражается ни в каком физическом недостатке. Поэтому приходится обращать внимание на жесты, на взгляды, которые длятся чуть-чуть дольше, чем обычно. С опытом приобретаешь способность наверняка определять, смотрит ли на тебя человек, потому что он гей, или просто пялится, потому что ты гей.

Патрик слегка отодвинулся, не успев даже осмыслить это свое движение. Филип рассмеялся:

– Расслабьтесь. Ваши вибрации ясно говорят, что вы играете не за нашу команду. – Он прямо посмотрел Патрику в лицо. – И Питер Хоутон тоже.

– Не понимаю…

– Мальчик, может быть, сам не успел разобраться в том, какой он ориентации, но Эду все было предельно ясно, – сказал Филип. – Питер – гетеросексуал.

Питер вошел в комнату свиданий раздраженный:

– Почему вы в прошлый раз не пришли?

Джордан оторвал взгляд от своих записей и заметил, что клиент немного прибавил в весе, причем, похоже, за счет увеличения мышечной массы.

– Был занят.

– Я торчу тут один в четырех стенах!

– Вот именно, я как раз для того и разрываюсь на части, чтобы это не стало для тебя перманентным состоянием. Сядь.

Питер, не переставая хмуриться, плюхнулся на стул и проворчал:

– А может, сегодня я не хочу с вами разговаривать. Вам-то частенько бывает не до меня.

– Питер, давай без этой ерунды! Будет лучше, если я начну работать.

– А то мне не все равно, работаете вы или нет.

– Должно быть не все равно. Ты в этом заинтересован в первую очередь, – сказал Джордан и подумал: «Когда это закончится, меня либо проклянут, либо канонизируют». – Сегодня я хочу поговорить с тобой о взрывчатых веществах. Где их можно взять?