Денис Коваленко - Татуированные макароны

Крики старушки о помощи подействовали, через каких-нибудь полчаса Женю уже вносили в машину «скорой помощи». К этому времени у него начался сильный жар. Всю дорогу до больницы Женя бредил, бессвязно бормоча, что «сам он ни в чем не виноват, что все это Саша, и его идея: все бессмысленно, и все умрут…»

— Во, пацана колбасит, — усмехнувшись, заметил медбрат, молодой белобрысый парень, но усмешка его была нарочитая, ненатуральная, словно этой усмешкой он самого себя подбадривал; это был его первый выезд. Всю дорогу он старался шутить и даже с Женей пытался разговаривать, спрашивая его: — Что, брат, идея подвела? Террорист, значит, ты у нас. Ринат Басаев, значит? Ну-ну.

— Надоел, помолчи, — осадила его врач, женщина пожилая и видно сильно уставшая. Болтовня молоденького медбрата ее раздражала, а когда тот спутал Дасаева с Басаевым, так и вовсе разозлила, — за больным лучше следи, умник, — тихо рявкнула она на медбрата и, открыв окно, нервно закурила. Она уже собиралась домой, когда случился этот вызов. «Ушла бы на пять минут раньше, дома была бы уже», — в сердцах досадовала она, — теперь и кино просмотрела, и этот еще, балбес белобрысый», — очень ее злило, что задержалась на работе на пять минут. Пожав плечами, медбрат замолчал, хотя чего было «следить», он не очень-то и понимал: Женя хоть и бредил, но бредил тихо, без метаний, так что, чего было следить за ним… И парень ограничился тем, что протер ватным тампоном вспотевший Женин лоб.

— Ну, и кто это, что это, что это, кто это? — скороговоркой произнес дежурный врач, когда вошел в приемное отделение, где лежал Женя.

— На улице лежал; пьяный, ко всему прочему, а кто это, что это , — передразнив дежурного врача, ответила врач «скорой помощи», — этого я не знаю. Предположительно, пневмония, — заключила она и, соблюдая все формальности, покинула приемное отделение.

— Он идейный, революционер, — вставил-таки медбрат и, усмехнувшись, последовал за своим врачом.

— Революционер, значит, так, так, так. Зина! — крикнул дежурный врач медсестру, записывая что-то на листе бумаги. — Его ко мне в палату, вот капельница, — он протянул ей листок, — а как очнется, на рентген.

— Очнулся, говоришь, — произнес дежурный врач, когда он вместе с медсестрой, той самой ласковой девушкой, входил в палату, где лежал Женя. Сев на стул возле Жениной кровати, врач посмотрел на Женю. — Ну, и кто вы, что вы, что вы, кто вы, — привычной скороговоркой произнес он. Женя открыл глаза. — Вот и хорошо, — увидев это, произнес врач. — Ну, рассказывай, революционер, кто ты и по какому такому поводу напился?

Собравшись с силами, Женя, наконец, разглядел врача: высокий, широкоплечий, розовощекий, чему-то улыбающийся, и глаза прищуренные и какие-то пытливо-требовательные.

— Я не виноват. — Разомкнув губы, тихо прошептал Женя.

— Ну, это мы еще посмотрим, — не известно к чему заметил розовощекий доктор и спросил: — Как зовут-то тебя?

— Женя, — после долгой паузы ответил Женя.

— Уже полдела. — С облегчением произнес доктор и кивнул медсестре, которая сразу что-то записала в своем журнале. — Давай, Женя, не торопись, — смягчившись, продолжал доктор, — и рассказывай, главное, где живешь и домашний телефон, а то родные твои с ума уже, наверное, сошли.

— Это все Саша, словно и не услышав вопроса, отвечал Женя, — он страшный человек, он преступник. Он еще что-нибудь сделает. Его надо остановить. У него идея. Все бессмысленно… и всех… надо убить…

— Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, — уже серьезно произнес доктор и, тронув Женю за плечо, настойчиво продолжил: — Здесь поподробнее: кто такой Саша, где он…

— Черкасов, на выдохе прошептал Женя, — он и я… нет, он, а я просто ударил, потому что не хотел. А он хотел. Он ее заманил в дом, а потом изнасиловал.

Через полчаса доктор сидел в ординаторской возле телефона и набирал номер своего бывшего одноклассника.

— Костян, здорово, — услышав, что на том конце взяли трубку, нарочито спокойно произнес доктор, — это я, Степа. Ну, и что, что семь утра, пить надо меньше, нормальные люди давно завтракают. У тебя вчера было заявление об изнасиловании и ограблении?.. Нормальный вопрос, как раз в семь утра такие вопросы и задают. Костян, не нуди, если я звоню, значит, все серьезно, — с видимой досадой и, теряя свое деланное спокойствие, воскликнул доктор, — говори, было или не было. Было?! Хорошо! И скажи, это была молодая девушка, а преступники подростки? Да?! В каком районе это было?.. Да?! Отлично! С тебя, Костян, коньяк. Один у меня сейчас в палате… вот тебе и «Да».