Виктория Хислоп - Возвращение

Шестого августа бомба упала на Пласа-Нуэва, рядом с кафе. Одно из окон на втором этаже разлетелось вдребезги, засыпав комнату осколками, а сам дом основательно тряхнуло: с полок в баре слетели бокалы, бутылки попадали и разбились, по полу темной рекой растеклось бренди.

Конча начала прибирать весь этот беспорядок, ей помогали Эмилио и Мерседес. Они впервые в жизни увидели мать рыдающей и смешались при виде ее отчаяния.

– Ненавижу, – проговорила она со слезами на глазах.

Брат с сестрой переглянулись. Они почувствовали, что она вот-вот разразится очередной из своих речей.

– В стране разгром! В городе разгром! А теперь вот и в нашем кафе… Только поглядите на это! – причитала она навзрыд.

В том, что эти бедствия связаны друг с другом, сомнений не было, но единственное, с чем они могли справиться своими силами, так это с беспорядком в кафе.

– Послушай, мы все вместе поможем здесь прибраться, – пообещал Эмилио, сидя на корточках и подбирая щербатые осколки десятка бутылок. – Все не так плохо, как кажется.

Мерседес отправилась на поиски метлы. Впервые за несколько недель она отвлеклась от дум о Хавьере. Он занимал все ее мысли с тех пор, как случился переворот, но близость разорвавшейся бомбы ее отрезвила.

Впрочем, пока девушка подметала пол, мелодичное позвякивание осколков стекла опять заставило ее вспомнить о любимом. И чем только были заняты ее мысли до встречи с ним? Она ненавидела эту дрянную войну за то, что та встала между ними.

Появился Антонио. Он усадил мать на стул и сейчас наливал ей выпить из единственной уцелевшей бутылки.

– Не знаю, сколько мы еще протянем…

– В смысле? – уточнил Антонио, ему очень хотелось успокоить мать.

– …с нашим кафе. Все так…

Антонио видел, что мать устала, но им всем надо было держаться. Люди каждый день искали вокруг себя признаки того, что жизнь в городе идет на лад, и Антонио был решительно настроен сделать все возможное, чтобы хоть что-то в их мире оставалось по-прежнему. Пока что продовольствия в городе хватало, и накормить посетителей сложности не представляло; единственное, чего стало невозможно достать, так это рыбы – город был теперь отрезан от побережья, – но мясо, хлеб и фрукты продавались свободно.

– Знаешь, нам надо постараться вести нашу привычную жизнь, иначе получится, что они и вправду победили, согласна? – увещевал он мать.

Она кивнула с усталой обреченностью.

Бомбы упали на Пласа-Кристо и на отель «Вашингтон», неподалеку от Альгамбры, где люди прятались от пулеметного огня. В тот день в городе погибло девять человек, в основном женщины, было много тяжело раненных. Пока одни ни в чем не повинные люди гибли, другие, ничуть не более виноватые, шли под суд. Рокот республиканских бомбардировщиков над головами только укреплял фашистов в решимости выносить обвинительные приговоры всем, кто до сих пор поддерживал правительство. Еще и чернила не успевали высыхать на решениях о применении смертной казни, как приговоры уже приводились в исполнение.

Первыми перед судом оказались гражданский губернатор Гранады Мартинес, председатель местного совета и адвокат Энрике Марин Фореро и два профсоюзных активиста: Антонио Рус Ромеро и Хосе Алькантара. Между их появлением перед присяжными 31 июля до передачи военно-полевому суду приговора и расстрела у кладбищенской стены прошло каких-то четыре дня. Для этих людей, для их семей и друзей эти дни были наполнены страхом и неверием в то, что подобное беззаконие могло твориться именем закона.

В последующие дни перед расстрельной командой предстало много других значимых в Гранаде фигур – политиков, врачей, журналистов. Известия об их гибели привели семейство Рамирес в ужас.

– Значит, мы все в опасности, – сказал Пабло. – Все до одного.

– Если они могут оправдать их убийства, то ты прав, – согласился Антонио, который раньше всегда старался приободрить родителей.

Даже он теперь потерял всякую надежду на то, что это противостояние скоро разрешится, несмотря на то что отдельные армейские части, верные республиканскому правительству, приняли контрмеры и вернули себе контроль над утраченными территориями. Безжалостность, с которой войска исполняли приказы Франко, была просто невероятной и абсолютно непоколебимой. Идеалисты, такие как Антонио, только сейчас начинали осознавать, с каким врагом столкнулись.

Ко второй неделе августа и жара, и бомбардировки усилились, но погода перестала быть темой для разговоров. Так странно – сегодня могло обрушиться целое здание, а все чудесным образом остаются целы, ни царапины, а на следующий день один-единственный взрыв на улице мог унести с полдюжины жизней. Вот такое злосчастье ожидало женщин, погибших при обстреле улицы Реаль-Картуха: умереть по воле случая.