Виктория Хислоп - Возвращение

Кампинса арестовали, хуже того – вынудили подписать заранее подготовленный приказ о введении военного положения. В документе описывалось, какое наказание понесут несогласные с новым режимом; преступные действия варьировались от владения огнестрельным оружием до сбора в группы по трое человек и более.

Жители Гранады ничего не знали об истинном положении дел, но ближе к вечеру, когда в городе воцарилась тишина, а магазинчики еще не открылись после сиесты, по сонным улицам прогромыхало несколько грузовиков, в которых сидели смотрящие строго вперед военные с суровыми лицами. За ними следовала артиллерия. Некоторые жители неверно поняли причину вывода войск на улицы, решив, что солдаты покинули казармы, чтобы дать отпор фашистам, несколько человек по наивности даже поприветствовали их.

Грохот этих грузовиков и скрежет сцеплений потревожил послеполуденный отдых Кончи. Она очнулась от дремы в своей затемненной спальне, выходившей окнами на улицу, и тут же разбудила Пабло. Они приоткрыли одну из ставень ровно настолько, чтобы можно было понаблюдать, что происходит у них под окном. Супруги стояли так близко, что в темноте комнаты чувствовали горячее дыхание друг друга. Если бы солдаты глянули вверх, то наверняка бы их заметили, несмотря на то что голос Кончи утонул бы в реве двигателей.

– Святая Дева Мария! – прошептала она, впиваясь пальцами в предплечье мужа. – Это все-таки происходит. На самом деле происходит.

Перед ними разворачивалось то, о чем уже много дней ходило столько слухов. Конча почувствовала, как ее охватывает паника.

– Где наши дети? Где они? Нужно их найти.

Первое, о чем подумала Конча, – это то, что надо собрать всю семью вместе; ее захлестнула паника. Появление этих вооруженных бригад, кого бы они ни поддерживали и какие бы приказы ни выполняли, значило, что никто не был в безопасности.

– Антонио где-то гуляет. Игнасио, наверное, тоже. Но остальные, по-моему, у себя в комнатах, – ответил Пабло, выбегая на лестничную площадку, чтобы проверить все спальни.

Хотя их дети были сильнее и крепче своих родителей, потребность знать местонахождение своего потомства диктовалась инстинктом, и Пабло с Кончей ничего не могли с собой поделать. Они забегали в комнату за комнатой, разбудили Мерседес и Эмилио, потом обнаружили, что кровать Игнасио пустует.

– Могу сказать, где он… – сонно пробормотал Эмилио, спускаясь на непослушных ногах из своей мансарды.

– Где? Да где же он, по-твоему? – встревоженно спросила мать.

– Наверное, у этой своей, у Эльвиры.

– Слышать этого не хочу, Эмилио. Сейчас не время говорить про брата всякие глупости.

Эльвира была женой одного из самых прославленных матадоров Гранады, Педро Дельгадо, и их совместный с Игнасио долгий послеполуденный отдых превратился в предмет оживленных пересудов. Если послушать Игнасио, пожилой супруг не хуже других знал о сложившемся раскладе и, уезжая из города, в известной степени поручал заботу о ней своему протеже, молодому Рамиресу. Это не делало сложившееся положение вещей менее предосудительным. До замужества Эльвира работала проституткой, хоть и высокого класса. Что бы еще Конча Рамирес ни думала о поведении своего сына, это обстоятельство ужасало ее больше всего.

– Как знаешь, – бросил Эмилио. – Но если захотите найти, он там.

Даже с появлением на улицах фашистских войск Эмилио не мог упустить возможности ославить брата.

Антонио тоже не было дома. Его весь день никто не видел.

Они все сгрудились в родительской спальне возле узкой щели между высоких ставней. Мерседес стояла на кровати, опершись руками на отцовские плечи, чтобы не упасть, горя желанием хоть мельком взглянуть на происходящее на площади. Последние военные скрылись из виду, и повисла пугающая тишина.

– Ну что, Эмилио? Они еще там? – Голос Мерседес в наступившем затишье прозвучал слишком громко. – Я же совсем ничего не вижу. Ничегошеньки!

– Тсс, Мерче! – одернул ее отец, показывая жестом, чтобы она вела себя тихо.

Он различил приглушенные голоса, доносившиеся от одного из домов по соседству, а потом все они услышали безошибочные звуки стрельбы.

Раз-два-три.

Считали они про себя, отслеживая мерный, монотонный ритм выстрелов. С этого мига их мир перестал быть прежним. Теперь еще долго их дни и ночи будут сопровождаться звуками стрельбы.

Голоса переместились и теперь доносились снизу, прямо от кафе, но, чтобы понять, кому они принадлежали, Рамиресам пришлось бы высунуться в окно. Очень скоро их любопытство было удовлетворено. Через площадь провели двоих мужчин с поднятыми руками.