Анатолий Луцков - Африканский связной

Было темно, когда Вьюгин вернулся в свое купе, сосед уже неподвижно лежал, укрытый простыней и Вьюгин допускал, что он лежит одетым. Несмотря на внешнее правдоподобие позы спящего, дыхание его не напоминало такового. “А что сейчас делает его напарник?”, с тревожным интересом подумал Вьюгин. “Он должен бы дежурить в коридоре, но там его не видно”. Он полежал на диване около получаса, имитируя состояние выпившего человека, кем он отчасти и являлся. И если у того, кто находился рядом с ним, было нормальное обоняние, он бы давно уловил в воздухе безошибочный запах винных паров. Потом Вьюгин с преувеличенным трудом встал и притворно нетвердой походкой подошел к двери, якобы желая выйти в туалет. Коридор встретил его успокаивающей наглядностью своего безлюдья. Вьюгин быстро, но стараясь шагать с меньшим шумом, прошел его до самого тамбура. Он при этом допускал, что слева может открыться дверь и в ее проеме возникнет круглая физиономия того, “второго”, с его стриженой головой. Так он прошел нужное число вагонов, с осторожностью входя в очередной тамбур, опасаясь неожиданной встречи, пока снова не оказался перед знакомой уже дверью Мегги Паркс. Тихо прозвучал условный стук и Вьюгин благодарно проскользнул в открывшуюся дверь своего прибежища. Мегги предложила ему еще выпить, но он решил воздержаться. Ему надо было проснуться и выходить на рассвете, и он никак не должен был проспать свою станцию. Он уже выяснил ее внешние приметы. От нее до столицы было менее двух часов езды. Вьюгин надежно спрятал бумажку с адресом и номером телефона Мегги и сказал ей, глядевшей на него с непонятной усмешкой:

— Мне придется вас разбудить, чтобы вы закрыли за мной дверь.

— Думаю, что я проснусь сама.

И он удивительно быстро уснул на диване, покрытом простыней Мегги и в этом помогло ему и качание вагона, и еще хмель, все еще ненавязчиво шумевший в его голове, словно морской прибой на пустынном песчаном пляже.

Поезд стоял, было тихо и слышался только утренний щебет птиц, хотя близость восхода солнца еще была только скупо обозначена в виде ярко-розовых полос на облаках. Вьюгин какое-то время пребывал в неподвижном выжидании у открытой двери прохладного тамбура, поглядывая вдоль всего состава влево и вправо. Перрон был пустынен, только у дальних вагонов третьего класса, видимо, шла посадка. Вьюгин приметил то место, где заросли бугенвиллии, которая обычно окружает богатые виллы и неизвестно как здесь оказалась, ближе всего подступали к узкому бетонному перрону и в них виднелся просвет с тропинкой. Он быстро сошел по ступенькам и сразу же, едва ли замеченный кем-то, зашагал по песчаной тропке среди густых кустов. За приземистым, еще, видимо, колониальных времен зданием небольшого вокзала, как он и ожидал, была скромных размеров площадь и там уже стояли две-три старые машины, выполнявшие здесь роль такси и еще маленький автобус, напоминавший, знакомый ему с юных лет советский “рафик”.

Вьюгин решил, что лучше будет, если он отправится в путь не один на один с водителем, а в окружении других пассажиров в качестве потенциальных свидетелей, которые совсем не нужны его противникам. Владелец микроавтобуса, он же его водитель, сидя за рулем, с любезной поощрительностью улыбнулся ему, блеснув зубами. На крыше автобуса, где держали багаж, уже стояли корзины и картонные коробки едущих на рынок.

Было приятно снова слышать вокруг понятную ему речь, он будто снова вернулся в родную страну.

— Кого ждем? — с добродушным и шутливым нетерпением спросил Вьюгин, усевшись прямо за широкой спиной водителя.

— Еще четыре места пустые, — сказал он со сдержанным упреком по адресу тех, кто имеет возможность пуститься сейчас в путь, но не делает этого по глупости или из странного упрямства. Вьюгин подумал, что автобус мог бы обогнать поезд, если бы отправился без задержки.

— Если я оплачу эти места, ты поедешь? — спросил Вьюгин и получил в ответ такую же широкую улыбку, как и вначале, которая теперь должна была означать: “спрашиваешь?”

Вьюгин сунул деньги в его шершавую ладонь, мотор заурчал и машина сразу набрала скорость, а водитель подумал, что на эти четыре места он по пути еще сможет взять кого-нибудь.

— По дороге на Главный рынок ты будешь проезжать мимо памятника Африканскому Солдату? — решил уточнить Вьюгин.

— Не беспокойся, бвана, я тебя высажу, где скажешь.

А потом водитель помолчал и добавил негромко и глядя только вперед: