Ольга Птицева - Тожесть. Сборник рассказов

Нас с тобой. Неслучившегося третьего, в котором мы обязательно бы нашли друг друга, но не случилось. И значит, так правильно. Когда он вытек из меня, непрошенный знакомец, напридуманный мой. Когда тетка в приемном покое сказала, что чистить там особо и нечего. Было-то, боже мой, ерунда, завязь. Столько таких еще будет. Я не стала говорить ей, что нисколько не будет. Но тогда уже знала, что не будет.

Что все это, происходящее, оно произойдет единожды. Уже произошло.

Тогда произошло. А теперь прожито. И отпущено.

Я отпускаю нас. Я отпускаю.

Жек, живи сегодня. Жек, живи. Живи, Жек. Жек, живи.

Я живу. На самом деле, я и правда стал жить. Это странно, но факт остается фактом. Оказалось, что жить — это просто. Надо только найти ритм. Я встаю, я завтракаю, варю яйцо и сосиску, пью чай с сыром и булкой. Я глажу рубашку и чищу ботинки. Я не забываю шарф. Еду в метро, потом на трамвае. Работаю. Два проекта, обещали премию, если сдам в декабре. Сдам. Премия мне нужна, хочу переехать до праздников.

Уже не могу вспомнить, почему мы выбрали эту квартиру? Темная, тесная, до метро далеко. Мы еще были так счастливы, что пыль и трухлявый комод не имели значения? Или уже так несчастны, что не до пыли с комодом нам было? Короче, я перееду. Сниму комнату в центре. Даже нашел соседей, ребята с фирмы, наверное, будет весело. Как в дурацких фильмах про университетское братство. Главное не будет тишины. Ты уехала, а ее оставила.

Еще ты оставила кружевной лифчик, пару пижам, какие-то книжки, я не рассматривал, блокнот на замке, и целую сумку с вещами, но забытую в прихожей. Я долго хватался за нее, как за якорь. Это была моя доля надежды, что ты вернешься. Невозможно же собрать сумку и забыть ее! Это знак, это точно знак. Нет. Ты могла собрать вещи и просто оставить их, вычеркнуть из памяти всякое наличие. Это очень твой жест. Абсолютно твое решение. Я попробовал передать их твоему брату, но тот очень последователен в своем отношении ко мне. Так что прости, сумку я выкину. Если за целый месяц ты ее не хватилась, значит там ничего важного. Проверять не стану, не беспокойся.

Я вообще уже вынес на мусорку кучу старого барахла. Не хочу тащить его за собой. А фикус заберу, этот парень прямо воскрес при умеренном поливе и протирании листов. Сверху даже появился зеленый отросточек. Думаю, весной пересажу.

У Прошиных все хорошо. Мелкий растет, уже во всю ходит и лопочет. Кажется, они переедут в Питер. Катька давно мечтала, вроде бы работу там нашли. Пусть едут. Мы мало видимся сейчас. Ты еще стоишь между нами. Своим молчанием, своим побегом. Наверное, я виню их, они меня. А может, мне так кажется.

Я правда стараюсь никого не винить. Особенно тебя. И себя я тоже не виню. Пытаюсь не винить. А еще я тебе благодарен. Страшно представить, что было бы, не реши ты сбежать. Мы бы тянули несбыточное за собой, как тяжеленые санки по асфальту. Выбивали бы искру, скрежетали, но тянули, просто не в силах бросить все к черту и пойти налегке.

Выходит, ты приняла правильное решение. Опять сама. Опять за двоих. Но в этот раз оно попало в яблочко. Уйти, потому что нельзя иначе. Уйти, потому что невозможно так. Бессмысленно и мучительно.

Уйти, потому что давно надо было все закончить. И если так, в дурацких письмах, то пусть будет в них. Ты говоришь, что мы проживаем черновик. Возможно. Тогда это работа над ошибками, что мы в нем допустили. Посмотри, как ловко у нас вышло разобраться. Ты хорошо придумала. Не думал, что напишу это, но, да. Ты хорошо придумала, Сонь. Будь это разговор, то мы скатились бы в ссору на подходах к главному. Я бы возненавидел каждое твое слово, ты бы принялась жалеть себя и плакать. Мы бы загнали себя в тупик. И снова не сумели бы. Ничего не сумели бы.

Это была очень простая история. Наша с тобой история. Мы перестали любить задолго до того, как все сломалось. На любви мало что держится. Скорее на приязни. На привычке. На путях обхода остроты и шаткости. А когда все сломалось, но продолжило стоять, мы не сумели в этом признаться. И продолжили ломать, лишь бы сделать вид, что все в порядке.

Мы не были в порядке, Сонь. Ты не была в порядке. Я выбился из него, следуя за тобой.

Что-то должно было произойти, чтобы окончательно доломать нас. Чтобы разорвать круг, по которому ты ходила от дивана к ванной, а я от дома к работе. И обратно. Всегда обратно. Я должен был уйти первым. До того, конечно. Я почти уже решился на это, почти решился. Но все случилось. И я оказался заперт. С тобой в этой комнате, в этой пыли, с этим фикусом, в кашемировой броне. Я против тебя. Ты против мира. И мир, которому глубоко плевать, как мы себя уничтожаем.