Юрий Бедзик - Этаж-42

— Нашла скромника! На собрании ему за эту «скромность» хорошенько бока наломали. Его же друзья…

— Нет, нет, ничего они не знают. И вы не знаете, Алексей Платонович! Ничегошеньки!.. — Полина запнулась и испуганно замолчала.

Найда недоверчиво прищурил глаза. О чем она, собственно? Чего это они не знают?

Полина опустила голову, не решаясь быть откровенной до конца:

— Петя просил никому ни слова… Я пообещала… — И вдруг с дерзким отчаянием подняла глаза на старого бригадира. — Но вам я расскажу. Вы должны знать, Алексей Платонович, всю правду.

Найда слушал ее с напряженным вниманием, ловил на лету каждое слово, наблюдал за выражением ее лица, за движением губ, будто не мог поверить в правдивость рассказа. На самом деле он сразу всему поверил и сразу все понял. Доверчивость Невирко, нелепый случай с цементом, ночной прогул… Как все было логично и одновременно — нелепо! Обычная история, даже не кража, даже не преступление. Я — тебе, ты — мне. По документам, по накладным… И мог бы Невирко спокойненько возвратиться, и мог бы не ссориться с Гурским, и не вызывать праведного гнева товарищей… Все было бы просто, если бы Петя не был Петей… И если бы на карту не была поставлена его честь.

— Как же ты могла молчать, Поля? — с глухим стоном вырвалось из груди Найды. — Ах, да… Петр приказал… По принципу: если не смогу ничего доказать, все беру на себя.

— На себя, Алексей Платонович, — повторила Полина.

— Вот и глупо, милая! Невероятно глупо! — Он взял девушку за руку, слегка сжал ее. — Исправить эту глупость можешь только ты. Сама знаешь, куда идти…

— Догадываюсь, Алексей Платонович.

— Давно пора. Я завтра же поговорю с Чернявской. А в остальном разберется партком. — Он поднялся из-за стола. — Ну что же. Спасибо за все. Доброе угощение ты мне приготовила сегодня. — И пристально поглядел Полине в лицо: — Гляди же, дочка, от тебя зависит судьба Петра Невирко!

— Последние известия! — закричал Виталий, вернувшись из душевой и в изнеможении валясь на постель. — Приезжают наши верные друзья, немецкие геноссе!

Петр собирался в библиотеку, где иногда просиживал целые вечера. На нем была свежая белая тенниска, ладно сшитые брюки. Спросил, кто именно должен приехать. Услышав, что приезжает знакомый ему Юрген Крайзман, удивленно уставился на Виталия. Соревнования или дружественный визит?

— Знаю одно: соревноваться с ним будет на показательной площадке не кто иной, как знаменитый Петр Невирко. В парткоме принято решение насчет Гурского. Пропесочили по всем статьям. Да! И насчет Невирко тоже… Но, конечно, в ином плане. С чем и поздравляю…

Петр вышел на улицу в догорающий летний день, увидел пожелтевшие от зноя каштаны, и внезапное чувство облегчения охватило его душу. Решение насчет Гурского! Он сразу догадался, что сработал механизм справедливости, который, казалось, дал сначала осечку, но который не мог бездействовать бесконечно. Значит, он снова будет со своими ребятами! И немецкие друзья приезжают!

«Нужно пойти к Алексею Платоновичу, — подумал он радостно. — Вместе начинали, вместе и драться будем!»

Найды дома не оказалось. Дверь открыла Ольга, пригласила его в большую комнату. Там сосед Климов по-домашнему расположился перед телевизором. Ольгу очень обрадовал приход Петра, ведь знала, как ждет его Алексей Платонович.

— Что же ты стоишь, Петя! Будто к чужим пришел. Садись, будем чай пить.

Но он сказал, что заглянул только на минутку, хотел поговорить с Алексеем Платоновичем. Ольга смотрела на него с укором, с грустью, с материнской нежностью. Глупенький, совсем глупенький! Скоро муж придет, вызвали в горком, немцы должны приехать.

— Я в другой раз, — смущенно сказал Петр.

Ольга взяла его за плечи, силой усадила на стул возле стола.

— Ведь они к тебе едут. Сам Крайзман будет, с которым ты соревнуешься. И, кажется, Инга тоже.

— Мне говорил Виталик… что-то о парткоме… Так я хотел с Алексеем Платоновичем… если это правда, конечно…

— Правда, Петенька! — весело глянула на парня женщина. — Полине спасибо скажи. Ходила к Чернявской. Партком разбирал это дело. Там такое было! Полина плакала… Говорит, ты ей запретил… Но Алексей Платонович заставил ее выложить все до конца. — Ольга даже прослезилась, вытерла кончиками пальцев глаза. — Все знают теперь, как ты с цементом ездил и как тебя чуть не убили на той даче.

— Никто меня не убивал, — грустно улыбнулся Петр.

— Хорошо, что жив остался! Они, эти крохоборы, на все способны. Все им мало, все тянут, копят, скоро землей торговать станут.