Гарий Немченко - Отец

И специалистов своих строители готовят до крайности просто. Нужен им, предположим, арматурщик — дают человеку в руки кусачки, говорят: арматурщик! Нужен плотник, дают ему же в руки молоток и пилу, говорят: плотник! И так привыкнут, что он у них ничего не умеет, что с легкой душою начинают говорить: специалист широкого профиля!

Однако стоп! Не повторяю ли Травушкина?

И все-таки мысль хочу закончить: оттого и неважно, что ты лентяй. Приходи, строители всякого возьмут! Неважно, что на работу являешься с больной головой — тут таких добрая половина.

А попробуй устроиться к монтажникам. Пороги будешь обивать не один месяц, да еще неизвестно, получится у тебя что, если в управлении нету знакомых, которые могли бы за тебя замолвить словечко. И тут уже совсем другой коленкор. Тут рабочее твое место — высота, и оснащение — на уровне века. Опять же — форма.

Вообще-то, они молодцы, монтажники, что говорить. Видели бы, как они мальчишек, зеленую эту молодежь, на работу принимают. Соберут народ, а этих выстроят. Старые монтажники вручают каждому «спец». Сапоги с застежками на голенищах. Утепленные. Куртка да брюки аккуратно сложены, а поверх них — монтажный пояс. На нем шерстяной подшлемник да каска… что ты!

Держит пацан перед собой на вытянутых руках все это богатство, новенькие сапоги стоят рядом, а начальник управления — он хоть и молодой, да большой дипломат — прохаживается перед ними, хмурит брови:

— Все это, — говорит строго, — необходимо взять сегодня домой, все проверить, пригнать по фигуре, чтобы каждый был потом — монтажник, а не пугало огородное! Всем ясно?

Этому не разреши, он унес бы. А тут — приказ!

Пригонка — дело десятое, не в ней суть. А вся штука в том, что мальчишка дома в эту форму оденется, да весь вечер перед зеркалом провертится, и так на голове каску и этак — и на правый бок слегка сдвинет, и на левый. А вокруг — и папа с мамой, и братишка с сестренкой, если есть, а может, заглянут и соседи: «Колька-то, батюшки, монтажник!»

Он в каске этой и спать в тот день ляжет, счастливый, и монтажного пояса с себя не снимет, к спинке кровати пристегнется.

На следующий день выцыганит у кладовщика новенький карабин, прицепит его на пояс, будет теперь с ним ходить на танцы. Недаром же про то у монтажников байка есть:

— А зачем ты его на пояс, Коль?

— А чтоб всяка зараза видела!

Конечно, монтажники — аристократы на стройке. Голубая кровь. Гвардия.

Тем более обидно тогда вышло, со значком-то: ни один из этих гвардейцев не успел и пальцем шевельнуть, как этот «штатский» прораб заработал поцелуй знаменитой артистки, да потом еще и сам ей, понимаешь, показал, как целуются у нас на Авдеевской.

И не только это — все для него, казалось, было так же просто, как этот самый значок достать. Все давалось легко.

Не знаю, занимается ли он сейчас, но еще недавно боролся, и это надо видеть, как он выходил на ковер в нашем «Комсомольце», когда там проводили соревнования по самбо.

Его и одетым увидишь, сразу поймешь — парень что надо, а в этой полотняной куртке с красным или зеленым поясом был он, как молодой бог. Он и вообще, пожалуй, слегка пружинит на каждом шагу, но здесь это было особенно заметно, и оттого походка его была слегка тяжеловатой, но сам он выглядел при этом просто несокрушимым. В углу ковра он крепко расставлял ноги, стоял руки в боки, словно в задумчивости, и голова его была слегка опущена, однако не так, не безвольно — в наклоне ее чувствовалась неукротимость, которую он в себе будто бы еле сдерживал. Казалось, именно по этой причине кланяется он, когда называют его фамилию, словно бы через силу, словно бы нехотя… Зато как он вскидывался, когда давали знак сходиться!

Я вот теперь задним числом все ворошу да одно и то же по несколько раз припоминаю и вдруг начинаю понимать что-то такое, о чем раньше и не догадывался. Теперь я, например, понимаю, что все это было не случайно, что в таком выходе был для Эдика четкий смысл, и весь этот ритуал уже как бы гарантировал ему половину успеха. Недаром же всегда казалось, что выигрывает он схватку уже в тот момент, когда пожимает противнику руки, — так уверенно он их пожимал.

А, может быть, так казалось оттого, что схватки его были всегда очень короткими? Слегка нагибаясь вперед, он резко выкидывал перед собой ладони с широко раскинутыми пальцами и замирал так на несколько секунд, потом одной рукой уверенно брал противника за край куртки на загорбке, а второю крепко захватывал рукав, тут же слегка встряхивал противника, как бы желая убедиться, достаточно ли прочно тот стоит на ногах, а потом делал бросок через бедро, и этим дело, как правило, кончалось, и вся разница была в том, сколько усилий в тот или иной раз он для этого приложил…