Джульет Греймс - Семь или восемь смертей Стеллы Фортуны [litres]

Посыльный отпрянул, но Стелла успела схватить его за запястье.

– Что здесь написано? Давай переводи!

Телеграммой-то она завладела, однако в нескольких строчках смогла различить только имя Джо Фортуна и дату. Стелла тщетно искала слово «умер» или «погиб». Странно: телеграмма вроде на английском, а ничего не поймешь. Казенный, официальный язык.

– Тут про моего брата, про Джо, – повторяла Стелла. – Его убили, да? Убили?

Посыльный прочел телеграмму в Стеллинных руках.

– Нет, не убили. Этой леди дурно?

Заглянул-таки в дом, увидел, что Тина распласталась на полу.

– Она в порядке, – заверила Стелла. В конце туннеля ей мелькнул свет. – Не убили, говоришь? Значит, мой брат жив?

Посыльный утвердительно кивнул.

Не выпуская его руки, Стелла обернулась к Тине.

– Не плачь, Джо жив.

Рыдания прекратились, будто кран кто закрутил.

– Жив? Почему тогда телеграмма? – икнула Тина.

Посыльный произнес несколько английских слов. Стелла не поняла ни одного. Уставилась вопросительно, и те же слова были повторены с тыканьем в телеграмму.

– Ранен? – принялась гадать Стелла. – Тяжело ранен, да?

– Господи, нет!

Мальчик явно терял терпение. Вот же бестолочь попалась, а ему еще целый мешок телеграмм нужно разнести.

– Мэм, позовите кого-нибудь, кто знает английский!

Провалявшись несколько месяцев во французском военном госпитале, Джо был отправлен домой. В документах на выписку значилось: «Прошел реабилитацию после намеренного нанесения себе ранения в левую руку». Сам Джо ничего не объяснял – ни сразу, ни потом, до конца своей жизни, так что о нем говорили: «Поди разберись, как оно там вышло на самом деле».

После двух лет в школе курсантов выяснилось, что морально Джо воевать не готов. Когда судно, перевозившее его подразделение, бросило якорь в марсельском порту, дурные предчувствия стали для Джо невыносимы. Весь 103-й полк двинул на север, зачищать Германию, а Джо Фортуна так в Марселе и остался.

Едва выписавшись из госпиталя, Джо предстал перед трибуналом и был с позором отправлен в Штаты. Несмотря на то что он совершил подсудное действие – самострел, в госпитале ему предлагали бесплатную операцию. Из страха, что рука станет как новая и его отправят на фронт, Джо от операции отказался. Напрасная жертва. Если бы у Джо хватило ума навести справки, он бы узнал, что «самострелам» воевать не доверяют.

Несмотря на длительное пребывание в госпитале, рука толком не зажила. Пуля повредила лучевую кость и локтевой сустав, а военврач, презиравший «самострелов», перебинтовал Джо наскоро, и то лишь потому, что давал в свое время клятву Гиппократа. В тюрьму Джо не посадили, но позор заодно с увечьем отныне темной тенью лег на всю его жизнь.

Вскоре выяснилось: солдатам – негражданам США, демобилизованным за самострел и прочие проявления трусости, гражданство не дают, даже если процедура оформления была начата; если же успели выдать – забирают обратно.

Узнав об этом, Тони Фортуна заставил Джо надеть лучший костюм и потащил его на Эйслам-стрит – разбираться.

– Права не имеете! – рычал Тони на дежурного. – Он за эту страну воевать пошел! Бумаги уже в порядке! Мой сын – гражданин США!

Дежурный, сам солдат, не обнаружил сочувствия к трусу. Холодно и бесстрастно он произнес:

– В случае, когда демобилизуют с позором, власти оставляют за собой право остановить процесс натурализации, даже и ретроактивно.

– Как-как? – опешил Тони.

– Объясняю для непонятливых: если даже документы готовы и гражданство выдано, власти могут его отнять. За трусость.

Джо внимательно изучал орнамент на линолеуме. Тони впал в бешенство.

– Мой сын за твою страну воевал!

– И не надо кричать, мистер Фортуна. – Дежурный изобразил лицом гадливость. – Ваш сын совершил преступление против вооруженных сил США в военное время. Вы должны быть благодарны армии за то, что к вашему сыну не применили более суровых мер дисциплинарного взыскания. – С великолепным презрением дежурный снова выдал расшифровку: – Скажите спасибо, что вашего сына в тюрьму не посадили.

Тем «разборка» и закончилась. Тони вылетел из приемной, не взглянув более на Джо, не сказав ему ни слова. Домой Джо возвращался один.

Если бы он погиб в бою, вся его семья – родители, сестры, брат – живо получили бы гражданство Соединенных Штатов. Только в этом-то и была загвоздка: Джо никак не хотел не только погибать, но даже и оказываться там, где велик риск расстаться с жизнью. И вот вам итог: Джо остался с ярлыком «трус», с почти не действующей рукой и без каких-либо перспектив сделаться гражданином США.