Ричард Шеперд: Семь возрастов смерти. Путешествие судмедэксперта по жизни

Richard Shepherd

The seven Ages of Death

© Иван Чорный, перевод на русский язык, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Шекспир. «Как вам это понравится».

Перевод Татьяны Львовны Щепкиной-Куперник

В своей первой книге «Неестественные причины» я уже объяснил, как тяжело было мне менять имена и подробности дел, про которые я рассказывал. На протяжении всей своей карьеры я стремился к точности, одновременно стараясь облегчить страдания близких погибших. Это было трудное решение, но в итоге я все-таки решился внести эти изменения, так как мне меньше всего хотелось бы, чтобы кто-то из читателей узнал на страницах книги трагическую историю своего родственника и уж тем более чтобы это всколыхнуло болезненные воспоминания. Точно так же было и с этой книгой. Имена тех, чьи истории слишком известны, чтобы их можно было утаить, приведены без изменений. Во всех остальных случаях я поменял персональные данные, чтобы не нарушить конфиденциальность людей, но при этом сохранить важные факты. Кроме того, следует понимать, что эта книга про смерть. Она содержит довольно подробные описания случаев смерти как по естественным, так и по неестественным причинам, от младенцев до глубоких стариков. Я искренне надеюсь, что это не вызовет у вас бурной эмоциональной реакции.

Мой отец был при смерти, я аккуратно взял его за руку и сжал ее. Насколько же тонкими стали его пальцы, какими неподвижными они были теперь… И как же странно было его касаться. Он был мне и отцом, и матерью с тех самых пор, как ее не стало, – мне было девять. Помню, иногда я сворачивался калачиком у него на коленях, но, как бы глубоко ни любил, не проявлял своих чувств – в нашей семье это не было принято. Теперь же, ощутив его мягкую теплую руку в своей, я вспомнил о детстве.

Между нашим послевоенным поколением и поколением отцов огромная пропасть. Воспитанные людьми, чья молодость пришлась на правление королевы Виктории, они прошли лишения Первой мировой войны, стали зрелыми в самый разгар Великой депрессии, участвовали во Второй мировой войне – конечно же, они отличались от нас, бумеров [1] Люди, родившиеся в эпоху бэби-бума (1950–1960-е годы прошлого века). , – поколения, у которого было все.

Я наблюдал за его телом. Он лежал с закрытыми глазами, откинувшись на подушки. Его грудь вздымалась и опускалась, медленно и ритмично. Я знал, что скоро дыхание остановится, и думал… О том, как он вел себя на протяжении всей жизни, как проявлялись его человечность и уважение к окружающим. О его скромной жизни, маленьких победах и увлечениях. О том, как он записывал музыку, которая играла на радио, после чего аккуратно, в своей бухгалтерской манере, расставлял подписанные кассеты. О том, какой сдержанной любовью были пропитаны наши телефонные разговоры по воскресеньям и регулярные письма с последними новостями, после того как мы покинули родительский дом. О невыносимой утрате, которая всех нас ожидала.

Я попрощался, сказав ему, каким он был замечательным отцом и как бы гордилась им моя давно покойная мать за проявленную к нам заботу. Только вот не сказал, что люблю его. Он это и так знал – о таких вещах людям его поколения было комфортнее знать, чем слышать. Я уехал из хосписа, понимая, что больше никогда его не увижу. Это было ясным сентябрьским днем. Красоту осеннего Девона не могли скрыть от моих глаз даже стоявшие в них слезы. Я не стал их вытирать.