Алла Калинина - По образу и подобию

И она выпорхнула на волю с новым ощущением силы и уверенности в себе, теперь она ясно сознавала — физическое влечение и душевные чувства надо четко разделять, а следовательно, от любовников не надо требовать слишком многого, а следовательно… И еще целый ряд полезнейших для себя выводов сделала она. Нечего и говорить, что родители понятия не имели, какая умная стала у них дочь.

После школы Маша поступила в университет на журналистику. Эта профессия необыкновенно привлекала ее своими многочисленными достоинствами, ей нравилось быть среди людей, нравилась подвижность, оперативность, разнообразие тем и конечно же власть над людьми, которую всегда имеет печать. По-прежнему она успевала все, училась, занималась легкой атлетикой, участвовала в соревнованиях, увлекалась общественной работой, писала и даже печаталась, а кроме того — безбожно меняла любовников, не придавая им ни малейшего значения. Насчет брака сложилось у нее твердое убеждение, что он отнимает слишком много сил и времени, а потому для современной женщины, желающей чего-то добиться в жизни, совершенно не обязателен. Она предполагала когда-нибудь позже, когда будет побольше времени, завести себе ребеночка и посвятить ему несколько лет любви и веселья, чтобы когда-нибудь выросла у нее своя в доску красивая и умная дочка. Она понимала, что детей воспитывать надо очень правильно и осторожно, совсем не так, как воспитывали ее, а как именно — она пока не задумывалась, знала только: чтобы не наделать ошибок, не надо торопиться, — и она все откладывала это замечательное дело, жила, работала, строила базис и между делом ждала партнера, достойного не в мужья, нет, — в отцы.

Встретившись с Юрочкой Перфильевым, Маша сначала не обнаружила в нем ничего особенного. Ей нравилось, что он был легкий, по-настоящему жизнерадостный, не мелочный человек, но только и всего. Виделись они от случая до случая, а в промежутках легко забывали друг о друге. Маша давно поняла, что не только она забывает о нем, но и он о ней тоже, это было неприятно, но понятно и потому простительно. Тем более что Юрочка был славный малый, очень. Что-то в нем занимало Машу, волновало, даже тревожило. И когда она поняла, что именно это было, она забеспокоилась не на шутку. Ей не хотелось расставаться с ним, вот в чем было дело; пожалуй, ей хотелось бы, чтобы он все время болтался где-нибудь рядом, может быть, работал вместе с ней или еще лучше — вместе с нею жил. Это было невероятно, но, кажется, ей захотелось выйти за него замуж? Открытие ошеломило Машу, тем более что на роль будущего отца будущей прекрасной дочки он еще совсем недавно даже и не котировался. И тем не менее…

Маша пыталась избегать его, он этого не заметил, потом у него начался безумный роман с глупейшей бабешкой по имени Соня. Впрочем, бабешка была действительно пикантненькая и притом замужняя. Казалось бы, какое дело до нее Маше, но она злилась. Она была в курсе всех перипетий Юрочкиной жизни, она любила обо всем всегда все знать, не из любопытства, а чисто профессионально, и вот то, что она узнавала о нем, бесило ее и раздражало. С горя, а также чтобы перебить наваждение, она даже пыталась съехаться с одним очень модным немолодым журналистом, который как раз в это время был в полуразводе с женой и искал возможности всячески ей насолить. Но, несмотря на взаимную заинтересованность, совместная жизнь с ним оказалась еще гораздо более отвратительной, чем Маша могла себе представить. И вдруг Юрочка сам активно начал ее разыскивать. Услышав дурацкую историю про беглую бездомную девицу, Маша совершенно запуталась, она не понимала, чего ему надо и ради чего он в конечном счете звонил. Ей все это очень не понравилось, и голос его по телефону был совершенно не тот, и тон был неприятный, но она взяла себя в руки и справилась с раздражением. Надо было вычленить из события рациональное зерно, а все остальное безжалостно выкинуть. И это рациональное зерно в дурацкой истории было, было. Оно заключалось в простой и естественной возможности увидеться с Юрочкой, почти по его инициативе. И, выждав для приличия несколько дней, Маша назначила ему свидание. Она сама еще точно не знала, чего хочет, разочароваться в нем или просто развеяться от тоски и дряни последнего времени. Конечно, о замужестве всерьез она не думала, скорее уж об обыкновенной женской победе над этим легкомысленным парнем, а может быть… может быть, все-таки приспело уже время позаботиться о будущем? Но что это означало реально? Влезть в кабалу, как все? Впрячься в две неподъемные сумки, в стирки, обеды и вечные страхи все эти удовольствия потерять? Нет уж, спасибо! Неужели нельзя подойти к своему будущему с какой-нибудь другой, более приятной стороны? И с чего это вообще к ней явились раздумья о будущем? Рано, рано, глупости! Она еще молода, а таких, как Юрочка, у нее… словом, хватает. В таком вот рассеянном и неясном настроении поджидала его Маша возле метро «Преображенская». Кругом стоял невообразимый зной и грохот. В тяжелом мареве гари машины, казалось, налезали одна на другую, раздувшиеся трамваи неслись, раскачиваясь на рельсах, и с эффектным скрежетом неожиданно заворачивали, выбивая из проводов в раскаленный летний воздух фонтанчики сатанинских искр, спрессованные шеренги пестро разряженных людей стремительно выныривали из подземных переходов и мгновенно рассыпались во все стороны, чтобы тут же, развернувшись за углом, в какой-то нелепой игре снова торопливо протискиваться в душную тьму туннелей, магазины вскипали яркими пузырями очередей, бесстрашные дети, взвизгивая, летели наперерез движению. Юрочка наконец явился, какой-то не слишком вдохновенный, но все-таки вежливо улыбающийся. Маша успокоилась. «Вот и хорошо, — думала она, — вот и хорошо, и никаких чудес».