Ивайло Петров - Избранное

Остальные бедняки тоже бились об заклад, каждый ставил, что мог. Мико Фог пообещал, что выпьет за час два литра ракии без никакой закуски. Дочо-грузчик сказал, что готов съесть свою фуражку на площади, слегка присыпав ее солью, продавец семечек Симо хвалился, что, проиграв пари, он отдаст победителю полную корзину жареного арахиса. Высшее сословие было так уверено в своей победе, что готово было биться об заклад на что угодно, но низшее, как всегда, оказалось более дальновидным и выиграло пари.

В один из дней, когда в центре города было полным-полно народа, по главной улице прошлись Эмилия и Иванчо Шкатулка, и все поняли, что помолвка состоялась, в этом не было сомнения. Шкатулка, это заметили все, казалось, прошел капитальный ремонт. Околийский начальник приступил к тому, чтобы сделать из него блестящую партию для своей дочери, вид у жениха и впрямь был блестящий. Он был бедняком и впервые проходил по главной улице, не чуя под собой ног от счастья, делая вид, будто в жизни его не наступило никаких перемен. Его притворство больше всего задело высшее сословие, представители которого из зависти кусали себе локти, несмотря на то что сами подстрекали Иванчо посвататься к Эмилии. Когда молодые дошли до конца главной улицы и Эмилия взяла Шкатулку под руку, беднота швырнула шапки в потолок и закричала, что пришла пора отпраздновать победу.

Кито зажег в корчме три карбидные лампы, выкатил из подвала два бочонка с вином и поставил их посреди корчмы. Делать было нечего, остальным богачам тоже пришлось раскошеливаться. А Мико Фог, получивший два мешка муки высшего сорта, все-таки выпил два литра ракии, правда, выпил закусывая. Продавец семечек Симо получил выигранные две пары брюк, а поскольку он был инвалид, то пришлось отрезать на брюках по одной штанине. Наконец, подошло время и гончару Малчо получать свой выигрыш. В разгар веселой пирушки, когда вино лилось рекой, как всякое бесплатное питье, и волынка наяривала вовсю, внутренняя дверь корчмы распахнулась, и на пороге встал Жеко Желязков. Он схватил за шиворот изрядно подвыпившего гончара и поволок к двери, ведущей в боковушку. «Раз держишь пари на бабу, так получай ее!» — крикнул Желязков. У бедного Малчо весь хмель сразу как рукой сняло, он начал было вырываться, но Желязков толкнул его за дверь и запер ее на засов. Бай Малчо принялся молотить кулаками в дверь, а Жеко Желязков уселся на стол, выпил полкувшина вина одним духом и крикнул:

— Тебе нужна баба, так получай! Я тебе ее привел, а ты, если хочешь, выбрось ее собакам!

— Не позорь мою старость! Мне уже восьмой десяток пошел!

— Ничего, коли ты мужик что надо, то и в семьдесят годишься! — сказал Жеко Желязков и опять пригубил кувшин.

Все захохотали так громко, что с корчмы чуть крыша не слетела, а бай Малчо продолжал ломиться в дверь. В конце концов Желязков отпер дверь, гончар выскочил из боковушки и кинулся бежать прочь, но Жеко Желязков остановил его и, достав из бумажника банкнот в сто левов, пришлепнул ему на лоб.

— Раз не хочешь бабу, я ее откупаю! — крикнул он и исчез в боковушке.

Он вывел оттуда девицу лет двадцати, с черными живыми глазами, тонкую в талии и пышную пониже талии, безвкусно накрашенную и набеленную, одетую еще безвкуснее. Но подвыпившим мужчинам она показалась прекрасной, как богиня. Жеко Желязков усадил ее рядом с собой, налил ей вина, и они вдвоем опорожнили свои чарки. Потом Софка, так звали девицу, закурила сигарету и положила ногу на ногу, чтобы до конца насладиться властью над этими добропорядочными провинциалами, которые буквально пожирали ее глазами, и заставить их признаться себе, что проститутка, как бы мы ее ни презирали, как ни хулили, ставя на самую низшую ступеньку общественной лестницы, является вечной спутницей общества, выставляя напоказ его порочные страсти и умело скрывая их. Софка была первой «бамбиной» в нашей околии, добившейся полной эмансипации за какие-то считанные часы, и это имело такой шумный успех, что спустя несколько недель представительницы высшего сословия начали посещать рестораны и кафе. В нашем городе и поныне пользуется большой популярностью кафе-кондитерская «Софи». Как-то на днях я заинтересовался, почему у нее такое название. Оказалось, что в городе еще есть мужчины почтенного возраста, которые помнят эту историю, они-то и позаботились о том, чтобы имя Софки было увековечено, тем более что нынешняя кафе-кондитерская построена на том самом месте, где когда-то находилась корчма Кито. Молодые женщины, которые посещают это заведение, и сидят там с утра до ночи, вряд ли подозревают, что тем самым они воздают дань признательности той самой Софке, которая несколько десятилетий тому назад расчистила им дорогу к прогрессу.