Ивайло Петров - Избранное

— Батюшка, да ты никак простыл, рука-то холодная, как лед!

Татаров зажмурился со страху и крикнул:

— Нет, нет! Я здоров!

— Ах, батюшка, а я было подумала, что ты захворал! — Аница звонко рассмеялась и ушла к себе.

Старому греховоднику стало жарко невмоготу, он пошел на кухню, вылил на голову ведро холодной воды, вернулся в постель и до самого утра не сомкнул глаз. Когда пропел первый петух, он повернулся к стене, простонал: «Вляпался!» — и, подобно герою древнегреческой трагедии, вверил себя в руки судьбы. А судьба, взяв его в оборот, принялась мять, словно он был не староста, нагонявший страх на все село, а податливое тесто, из которого она решила испечь хлеб или лепешку. Дошло до того, что он начал брезговать женой и все спрашивал себя, как он мог жить с такой распустехой, забывая о том, что старость не красит женщин. Аница не раз слышала сквозь стену его бурчание, глухие кулачные удары, предательское позвякиванье кочережки. Татариха из гордости не поднимала крика и только в припадке бешеной злобы и ненависти падала на колени перед образами и громко молилась, просила бога, чтоб наслал хворь на каждую часть тела невестки, а в особенности на те его части, которые сводят мужиков с ума. Татаров от этих проклятий лютовал еще больше и еще больнее молотил ее чем попало.

Итак, Анице удалось привлечь на свою сторону одного из двух внутренних врагов и натравить их друг на друга, она расчищала себе дорогу к дяде Мартину, не подозревая, что у нее появилась опасная соперница, которая тоже прилагает немало усилий, чтобы завоевать дядю Мартина. Соперница была Эмилия Медникарова, та самая дочь околийского начальника, которая несколько лет тому назад была готова бросить гимназию и отправиться с дядей Мартином хоть на край света. Но господин околийский начальник…

Господин околийский начальник Медникаров был начальник хоть куда и, пожалуй, даже лучше. У него была преданная толстушка-жена, двухэтажный дом с большим двором и еще кое-какое движимое и недвижимое имущество, чтобы он более ревностно блюл интересы государства; он был ровно настолько умен и ровно настолько глуп, сколько положено человеку в его положении, власть, которой он был облечен, шла ему, как хорошо сшитый, удобный и легкий костюм. Медникаров очень деликатно презирал культуру и так называемые духовные интересы, как полагается настоящему околийскому начальнику, носил черные, залихватски закрученные кверху усы, а вдобавок ко всему ему было всего только сорок девять лет и он не страдал никакими болезнями. Таков, по-моему, его полный портрет. Будь я реалистом в классическом смысле этого слова, можно было бы отметить еще кое-какие второстепенные черты его характера — скажем, что он умеренно играл в карты, спал, пил и ел, что он вообще был человек умеренный или, как некогда сказал Тацит, был подлецом средней руки, то есть принадлежал к тем подлецам, которые страшно удобны для властей; но поскольку я реалист иного порядка и отношусь с большим доверием к воображению современного читателя, то мне думается, что читатель, даже если ему не приходилось видеть такого подлеца средней руки, непременно сможет себе представить истинного околийского начальника тех времен.

Очень заботила нашего околийского начальника дочь Эмилия, вернее, не столько сама Эмилия, сколько ее будущее. После окончания гимназии ей, как всякой девушке из хорошей семьи, надлежало выйти замуж за человека, который бы составил ей самую что ни на есть блестящую партию или хотя бы просто блестящую, а на худой конец — такую, какую может сделать самый блестящий папочка, околийский начальник. Но Эмилия отказывала всем женихам. Впрочем, предложений было не так уж и много, потому что самые блестящие кандидатуры помнили о том, как в свое время дядя Мартин провел в спальне Эмилии безвыходно целых двое суток, а менее блестящие пытались побороть свои мелкобуржуазные предрассудки, делая при этом недвусмысленные намеки, и только самые неблестящие оказались на высоте, придерживаясь вполне современных взглядов на брак и семью, они махнули рукой на предрассудки и принялись осаждать дом господина околийского начальника.

Упрямство Эмилии можно было объяснить только тем, что в ее душу вселились черти — конечно же, не без участия дяди Мартина, — но город этих чертей не видел и слыхом о них не слыхал, а потому затаив дыхание следил за тщетными усилиями околийского начальника выдать замуж свою дочь. В ту пору как раз по всей околии начали ходить слухи о подвигах дяди Мартина. Околийский начальник готов был сквозь землю провалиться со стыда, что искуситель его дочери, ее коварный соблазнитель не только оказался взаправдашним разбойником, но к тому же разгуливает по свету как ни в чем не бывало. Медникаров имел законные основания его арестовать, и он развернул бурную деятельность, чтобы напасть на след рыцаря большой дороги. Когда же его дочь Эмилия наотрез отказалась выходить замуж, несмотря на то что уже стало известно, что избранник ее — разбойник, Медникаров встал перед ней на колени и воскликнул: