Энгус Уилсон - Рассказы

Но гордость — чувство переменчивое, и когда на Уэстбурн-гроув шофер резко затормозил перед пьяным, Мориса буквально передернуло от отвращения к собственному ребячеству. Он покраснел от стыда, словно кто-нибудь из друзей — Джервас или Селвин Эдкок — подслушал его мысли. Вся компания, разумеется, держалась того мнения, что грех нынче такая же скука и преснятина, как и добродетель. «Все та же Британия, только нечесаная и на фальшивом золоте», — так высказывался в прошлом семестре Джервас. Когда такси добралось до Брэнксом-террас, 42, Морис уже почти убедил себя, каким идиотством было его доброхотное рыцарство.

Разглядев замызганный, столетней постройки дом с облупившейся штукатуркой и почерневшим от сажи диким виноградом, Морис содрогнулся перед ликом столь чуждого мира. Его потянуло в свою спальню в бабкиной квартире, к центральному отоплению и книгам, к современному торшеру и напиткам со льдом. Не на всякие подмостки хочется и выходить. Он был готов пойти на попятный и велеть шоферу отвезти его домой, но распахнулась парадная дверь, и на порог ступила худая темноволосая женщина в джинсах.

— Мистер Либиг! — воззвала она деланным, с нотками раздражения голосом. — Мистер Либиг? Это здесь.

Морис вышел из машины и расплатился.

— Фрида Черрил, — назвала себя женщина. — Это я вам звонила.

Худое, лимонно-желтое лицо казалось до такой степени изможденным, столько усталости было в ее голосе, что Морис решил пока воздержаться от расспросов. Она ввела его в тесную, плохо освещенную прихожую и из воротника белой в синюю полоску рубашки потянула к нему длинную, желтую и нечистую шею. В ее больших темных глазах было мало выражения — хотя бы грусти. Она зашептала, дыша несвежим, чем-то ароматизированным запахом.

— Я вам сначала обрисую картину, — сказала она и указала пальцем на дверь сбоку. — Она там.

Морис понемногу приходил в себя.

— Врач уже у нее? — спросил он.

— Нет, к сожалению, — раздражаясь, ответила мисс Черрил. — Он обедал в Патни. Сейчас едет сюда.

— Неужели никого не нашлось поближе? — воскликнул Морис.

— Я знаю только доктора Уотерса, — ответила мисс Черрил. — А у нее, кажется, своего врача вовсе нет. — Вялый голос осуждающе скрипнул. — Мне ничего не оставалось, как вызвать своего. Он прекрасно справляется с моей анемией и вообще вникает.

— Я, собственно, не знаю, что случилось, — холодно обронил Морис, остужая раздражительную собеседницу.

— Не могла же я обо всем объявить по телефону! — Мисс Черрил по-настоящему рассердилась. — Ей совсем ни к чему посвящать в свои дела мистера Морелло и прочих.

— Где мой дядя? — спросил Морис.

— Э-э, — пренебрежительно протянула мисс Черрил, — кто ж это знает? Сейчас ей лучше. Я ее заставляла ходить по комнате, мне казалось, ей нельзя давать уснуть, она была совсем осоловелая, но доктор Уотерс успокоил, что доза была неопасная, тем более это аспирин…

— Выходит, она действительно покушалась на самоубийство.

— А я вам о чем толкую? — вспыхнула мисс Черрил.

— Я не сразу понял.

— Вы же видите — телефон в прихожей. Она попросила не посвящать в ее дела всю квартиру. Комната Морелло совсем рядом. — Она указала в глубь коридора. — Я их вообще не знаю, — сказала она, в раздражении повышая голос. — Слышу, она плачет. Моя комната рядом. Этому не было видно конца — ну, я и вошла.

— И совершенно правильно сделали, — сказал Морис. — Спасибо.

— Ее счастье, что я осталась мыть голову, — ответила мисс Черрил. — По средам я обычно ухожу в гости. Вот так живешь, ничего не знаешь, и вдруг случается такое.

Очень неприятно было услышать собственную мысль из чужих уст, и Морис поспешил сказать:

— Я, пожалуй, зайду к ней.

— Конечно, — сказала мисс Черрил. — Сейчас главное быть с ней построже. Я ей сказала, что это дело подсудное, что тут уже торчала бы полиция, не переговори я с доктором Уотерсом. Сам-то он, я думаю, не будет с ней миндальничать. Так ее и надо как следует припугнуть.

Вместе с бременем ответственности мисс Черрил освобождалась теперь и от сочувствия и даже от приятного возбуждения, вызванного необыкновенным происшествием, — она-таки устала, и голова осталась немытой, а завтра идти в гости.

— В общем, — подытожила она, — я спокойна, что с ней будет человек, которого она хоть знает. Она еще не совсем в себе, плачет. Ее страшно рвало.

— Боюсь, она меня не знает, — сказал Морис. — Мы незнакомы.

Мисс Черрил смерила его неприязненным взглядом.