Энгус Уилсон - Рассказы

В таком состоянии он бывал после каждого спектакля — будь то. Шекспир или оперетта. Причем к юношеской зараженности игрой примешивалась вполне старательная серьезность, требовавшая глубоко переживать «хорошие» пьесы.

И сегодня, после «Дикой утки», его природный хороший вкус давал ему силу внутренне противостоять бабкиной трескотне. Сегодня в ее скрипучем контральто особенно резал слух простонародный еврейский акцент, и он не стал укорять себя за бесчувственный снобизм, а заодно и матери простил, ибо младшая миссис Либиг не уставала говорить, что-де «бабушке не повезло с голосом».

В прихожей, шаря выключатель, миссис Либиг привычно толкнула тугим от корсета бедром гигантскую японскую вазу, но разговора не оборвала. «Вот оно что, — сказала она. — Значит, малышка наложила на себя руки. Чего не сделаешь, когда отец обманщик и бездельник. Хотя, — продолжала она, подставив яркому электричеству густо нарумяненные скулы, — не думаю, чтобы такая кроха могла застрелиться. Скорее уж мать — от такого-то мужа».

Морис снял с нее темное муаровое манто, аккуратно сложил его, пригладив беличий воротник, и сказал:

— Грегерс Верле был фанатиком. Он держался ложного убеждения, что истину нужно непременно выявить, и изгнал поэзию из жизни Хедвиг, обрек девочку на смерть. — Его голос дал петуха, и стала особенно заметна легкая шепелявость. Даже миссис Либиг поразилась горячности внука и вскинула голову от телефонного блокнота, где горничная оставила какую-то запись. «Да, это ужасно, — сказала она. — Растоптать юные мечты!» Но она не дала себе расчувствоваться, а может, вспомнила свое благополучное и скучное детство, потому что продолжала так: «Какое это воспитание — забивать ребенку голову всяким вздором? Нет! — решительно выдохнула она. — Если бы не ты, сама я на такие пьесы не ходок. Но хорошо, что посмотрела. Играли замечательно».

От дивана, обитого коричневым бархатом, и мягких кресел исходила духота, и в этот теплый весенний вечер не располагало присесть на них. Миссис Либиг мимоходом тронула нарциссы в массивной и пузатой керамической вазе. Пройдя к окну, она наглухо задернула длинные бархатные гардины, прекратив вечерний сквознячок. «Действуй, Морис, — сказала она, — распоряжайся». И постучала по ручке коктейльной тележки салатного цвета. «Отец разрешил тебе два стакана пива либо немного виски».

Морис налил себе светлого пива и поднял глаза на бабку, но та предупредила его вопрос: «Нет-нет, я свою отходную выпью после ванны», — и со столика с закусками взяла большой гренок с креветками в желе. «Действуй, действуй», — поощряла она его.

Морис окинул взглядом это желатиновое изобилие. Перед театром родители тоже готовили к возвращению всякую снедь, но мать недаром была немкой: вся стряпня была домашней. Вспомнив материн осуждающий голос («Бедная бабушка, что бы она делала без кулинарного отдела у Селфриджа?»), он ограничился сырной палочкой.

Миссис Либиг просеменила из комнаты и вернулась с резиновой ванночкой для льда. Захватив щипцами один кубик льда, она опустила его Морису в пиво и чмокнула внука в лоб. Приятно, когда в доме есть мужчина, — есть о ком позаботиться. «Вот так будет хорошо, — сказала она. — Без нас звонил дядя Виктор. Опять что-нибудь нужно. Денег на какое-нибудь баловство или на эту его Сильвию. Что одно и то же, впрочем. Ничего, подождет до завтра».

При имени дяди Виктора Морис раздул крупные ноздри, отчего его тонкое лицо обрело надменное, как у верблюда, выражение. Миссис Либиг залилась краской от нарумяненных щек до корней волос.

— Нечего, нечего заноситься, когда говорят о дяде Викторе, дружок! Ему не повезло, в отличие от твоего отца, и голова у него не та. Но деловые способности не самое главное в жизни. Я-то знаю. У меня этих способностей хоть отбавляй. И денег нажила, а разве это главное? — Каменная неподвижность внука бесила ее, и она уже не могла остановиться. — А кому твой отец всем обязан? Да без моего согласия, дорогой, они и сейчас шагу не ступят. Пока что я директор. Твоя мать не забыла об этом?

Выпад против матери Морис спокойно парировал:

— Мы часто видимся с тетей Паулой.

Результат оправдал его ожидания. Большие темные глаза миссис Либиг гневно сузились.

— Видимся с тетей Паулой! Скажите пожалуйста!

Я тоже вижусь. Она толковый закупщик, и цену себе знает. А только чужая она нам. Ну, ушел от нее Виктор — что дальше? Она сама — как к нему относилась?

Я поражаюсь твоему отцу. Он знает жизнь. Он отлично знает, что Паула вышла замуж за Виктора в расчете, что тот добьется успеха. А когда у него ничего не вышло, она живенько сама устроилась. И хорошо, умница. Только зачем все время показывать ему, что ты умнее? Это не любовь.