Энгус Уилсон - Рассказы

Избирательность человеческой памяти удивительна. Можно ли объяснить, почему из пестрого калейдоскопа лондонских впечатлений, встреч и бесед навсегда остался перед глазами небольшой зал ничем не примечательного трехэтажного дома в фешенебельном районе Челси, зал, где проходят заседания английской секции международного ПЕН-клуба? Несмотря на лето, на редкую в Лондоне одуряющую духоту, с которой не в силах справиться и прохладный вечерний ветерок, веющий от затаившейся за домами Темзы, зал набит битком.

На кафедре — улыбчивый человек, венчик седых волос обрамляет живое загорелое лицо. Он говорит, нередко заглядывая в лежащий перед ним машинописный текст, но это не сухая академическая лекция и даже не рассказ и не беседа…

Энгус Уилсон играет, перевоплощаясь, смеясь и негодуя, серьезную литературоведческую статью на несколько неожиданную тему — Диккенс и Достоевский. Резкая смена интонаций, умело выдержанная пауза, выразительная гримаса и вдруг открытая простодушная улыбка — нельзя устоять перед обаянием истинного артистизма. И уже нет за окном июльского вечера… Ненастным осенним днем бредут по мрачным и враждебным лондонским и петербургским улицам «униженные и оскорбленные», герои двух великих мастеров прошлого века. Э. Уилсон сопоставлял принципы изображения города у Диккенса и Достоевского, сравнивал особенности их юмора.

Один из крупнейших прозаиков современной Англии, признанный знаток творчества Диккенса, автор монографии о нем, переведенной на русский язык, Уилсон поражает глубоким знанием произведений Достоевского.

Наш разговор после лекции был, к сожалению, недолгим. Писатель явно был утомлен. Однако он с удовольствием вспомнил дни, проведенные в Ленинграде во время международной писательской встречи, посвященной судьбам романа, в 1963 году, Большой успех русского издания книги о Диккенсе его не удивил — «ведь у вас Диккенс популярен, может быть, больше, чем сегодня в Англии». С видимым интересом отнесся Уилсон к сообщению о том, что в СССР готовится издание сборника его рассказов.

Энгус Уилсон по праву считается одним из лучших английских рассказчиков, хотя издал всего три сборника рассказов — последний «То ли карта набекрень» в 1957 году. А свой первый опыт в этом жанре — рассказ «Малиновый джем» — Уилсон написал за один уик-энд 1946 года (в будни заниматься творчеством было некогда — он служил в читальном зале Британского музея). Собственно, можно сказать, что он довольно поздно пришел к профессиональным занятиям литературой — в 1955 году он подал в отставку с поста заместителя заведующего читальным залом. Но так уж сложилась жизнь…

Родился Энгус Уилсон в 1913 году в семье, по происхождению относившейся к «высшему среднему классу» — «Upper middle class». Он был шестым, самым младшим сыном. Его отец унаследовал достаточно денег, чтобы никогда не работать, но, как замечает писатель в книге эссе «Дикий сад» (1963), «ему их никогда не хватало, чтобы прокормить такую большую семью». Ко всему прочему, отец был, как и положено настоящему британскому джентльмену, азартным игроком, тратившим много времени и денег на бегах. У Энгуса с раннего детства развился своеобразный «комплекс бедности». Конечно, это была не та бедность, когда не на что купите кусок хлеба, не бедность тех, кто жаждет работы, но не может ее получить; эта была «бедность» среднего класса, когда уже невозможно жить на том уровне, к которому в семье привыкли, на том уровне, на котором жило предыдущее поколение.

Семья Уилсонов не могла позволить себе иметь такой дом, который им полагался «по чину». И они в буквальном смысле слова скитались, меняя гостиницы и пансионы. Безусловно обостренные впечатления детских лет нашли отражение в рассказе «Сатурналии» — в гостинице, описываемой в нем, «господа и слуги в равной мере принадлежали к разряду „люмпен“». Не имея собственного дома, без чего немыслима жизнь уважающего себя представителя «среднего класса», Уилсоны постепенно превращались в изгоев, в своего рода «люмпен-буржуа». Будущий писатель на собственном опыте с самых ранних лет познал трагический разрыв между претензиями и реальностью, между видимостью и сущностью, всегда служащий питательной средой как для романтических фантазий, так и для сатирического обличения.

Старшее поколение еще помнило дни благополучия и благосостояния, которое воспринималось как данное от века и на века.