Никола Скотт: Секрет моей матери

— А что же Джордж Холлоуэй? — спросила я.

Отец помолчал; лицо у него было грустным.

— Лиззи с ним больше не виделась. Несколько месяцев спустя мы поженились в Саутуаркском регистрационном бюро, а тетя Лавиния осталась дома, чтобы присматривать за тобой. После свадьбы мы продолжали жить у нее, и нужно отдать должное твоей матери — на следующий же день она нашла работу и трудилась не покладая рук, стремясь чего-то добиться. В конце концов она поступила в университет и получила ученую степень. Сегодня кажется, что все это очень просто, но тогда это было далеко не так. Все это далось Лиззи нелегко, и она никогда не воспринимала это как должное. Конечно же, было трудно, но я никогда не забуду первые годы нашей совместной жизни. Ты отправлялась в школу, мы оба — на работу. Вечером ты приходила домой. У тебя всегда было столько новостей, ты была любознательной, умной, жизнерадостной малышкой. Возможно, мы нарушили хронологию, сначала была свадьба, а уже потом — любовь, но мы стали семьей, и любовь постепенно пришла. Отец Лиззи не был частью всего этого, и твой биологический отец, конечно же, тоже, я бы не допустил этого. Ты была моей дочерью, Эдди, моим ребенком, с того самого дня, как я впервые тебя увидел. Я спас Лиззи и тебя. И никому не позволил бы отнять вас у меня.

Я поежилась, вспомнив, что примерно то же самое сказала и миссис Робертс. Ради сохранения семьи мы готовы на все.

— Ты солгал насчет рубиновой свадьбы, — нахмурившись, произнесла я.

— Да, — признал отец. — И насчет возраста Элизабет. Ей должно было быть двадцать один, чтобы мы могли пожениться. Но это оказалось просто: тогда достаточно было назвать чиновнику свой возраст — как правило, он не требовал подтверждения. А затем, на следующий день после нашей свадьбы, мы внесли мое имя в твое свидетельство о рождении, сказали, что я — твой биологический отец и готов узаконить твое рождение.

— А как вы объяснили мое внезапное появление твоим родственникам?

— Сочинили сказку. Только родителям и Фреду сказали, что ребенок родился до свадьбы и нам с Лиззи пришлось срочно пожениться. Мама отнеслась ко всему философски, а тетя, как я уже говорил, нас поддержала, поэтому вопрос был закрыт и больше не поднимался.

Зная бабулю Харингтон, я не сомневалась, что отец говорит правду.

— А Фиби? Мама никогда не говорила тебе о том, что произошло?

— Она сказала мне об этом самом начале, — отозвался отец. — Лиззи без умолку твердила о мертвом ребенке, о том, что это ее вина, что это она его убила. Честно говоря, это было ужасно. Ужасно, что сотрудники больницы заставили ее это почувствовать. И это было уже невозможно исправить…

— Но я не понимаю, почему они сказали ей, что Фиби умерла; почему Джордж Холлоуэй, отдав этого ребенка на усыновление, не сказал об этом дочери?

Я заморгала, щурясь от солнца, слишком ярко и радостно светившего в слуховое окно во время рассказа о большой беде.

Отец покачал головой.

— Точно не знаю. Наверное, он спешил, потому что понимал: его дочь будет тяжело переживать процесс усыновления. Возможно, он боялся огласки и поэтому действовал быстро, пока Лиззи была не в состоянии что-либо сделать. У нее осталась только ты…

— Потому что миссис Робертс согласилась взять лишь одного ребенка, — вздохнула я. — Мама никогда больше не говорила со своим отцом. Ты знал, что он умер и что она была на его похоронах?

— Да, — ответил отец, — знал. Лиззи вспомнила о нем впервые за много лет… Я пошел на кладбище вместе с ней. Церемония была скромной. — Он поежился. — Джорджа Холлоуэя похоронили там же, в деревне, рядом с женой, хоть Лиззи этого и не хотела, в церковном дворике. Стряпчий напомнил ей о доме, но поначалу она не хотела туда ехать, не хотела на него даже смотреть…

— А ты знал, что она наняла Мерка, для того чтобы он нашел Фиби? Он занимался поисками три года. Прости, пап, за все эти вопросы, но на меня обрушилось столько информации, и я пытаюсь в ней разобраться.

— Все в порядке. Нет, я не знал, что Лиззи наняла детектива, — отозвался отец; его голос звучал очень грустно. — Жаль, что она не сказала об этом мне, я бы ей помог. Мне хотелось бы поддержать ее…

Его переполняли эмоции, и я поспешно произнесла:

— У меня в голове не укладывается, как можно после такой тяжелой психологической травмы жить дальше.

— Когда мы поженились, Лиззи просто перестала об этом говорить. — Отец откашлялся. — Казалось, она решила оставить эту часть своей жизни позади. — Увидев, что я нахмурилась, он твердо произнес: — Не только потому, что я заставил ее это сделать. Думаю, к тому моменту она смирилась со случившимся. Лиззи хотела смотреть в будущее. Да, о мертвом ребенке она больше не сказала ни слова. И, честно говоря, у нас было слишком много забот — молодые, без гроша в кармане, с маленькой девочкой, о которой надо заботиться. Мы работали на нескольких работах, и думать о прошлом было некогда. А потом, позже… да, иногда я замечал, что с Лиззи что-то происходит, но…